Тёмные пути

— Чего? — изумился Полоз. — Какого ритуала? Придумаешь тоже. Насмешки для так поступил, вот и все. Понимаешь, средь людей были те, кого я особо выделял за верную службу, вот им я сии златые чуды и роздал, чтобы они возгордились и пуще прежнего мне поклонялись. Десятка два их тогда отлил, не меньше. А облик Индрика выбрал для забавы, чтобы, значит, показать тому, что он есть слуга и только, причем не только для Велеса, но и для меня. И сделал так, чтобы Индрик про то узнал.

— Представляю, как ваш неприятель разозлился.

— Да на его злобу мне чихать. — Полоз потер правый бок. — Но эта скотина рогатая Велесу после нажаловалась, а тот об меня свою дубину обновил. Гордыню изгонял таким макаром.

— И снова понимаю. — Я вздохнул. — Не столько больно, сколько унизительно.

— Да. — Кивнул мой собеседник. — После той трепки я их обратно все собрал да уничтожил, но один, как видно, проглядел. Ну да ладно, было и прошло. Другое мне объясни — как ты тут-то оказался?

— Так сами же сказали — ваших рук дело та статуэтка. — Я потер лоб. — В ней ваша сила, верно? А я об нее палец уколол. До крови!

— И? — начал злиться Полоз.

— Так вы же меня на работу взяли, верно? Эта штука кровь мою впитала, почуяла нашу взаимосвязь и, как полагается, перенесла меня сюда. Волшебство!

— Вот же ты долдон! — как мне показалось, даже восхищенно произнес Полоз. — Волшебство, скажет тоже! Про него только слепые кощунники поют, чтобы слушатели лучше монеты бросали, и то только после пятой чарки. Палец он уколол! Да ты ее хоть искупай в своей крови — ничего не изменится. Моей старой силы давно нет, а если бы она и имелась, на такое баловство я ее сроду не спустил бы, есть вещи поважнее. Нет, тут что-то другое. Только что?

— Тогда не знаю. — Я почесал затылок. — Может, дело в овраге? Место странное, непростое.

— Выкладывай-ка все по порядку, разбираться станем, — велел Полоз, поблескивая глазами. — Что за овраг такой?

Я рассказал ему про поездку, про овраг, про клад, не забыв упомянуть и о том, что последний мне поведал относительно визитера из Пекельного царства, носящего имя, знакомое мне с детства по повестям Гоголя. Интересно, а настоящему Вию тоже надо было поднимать веки?

— Вот оно что. — Удовлетворенно потер ладони золотой змей в человечьем обличье. — Вий, стало быть. И дуб. Теперь все ясно.

— Мне — нет, — признался я. — И еще… Хорошо бы обратно вернуться до темноты.

— Вий силу свою от мертвых брал, — пояснил Полоз. — Печалью посмертной да прощением брезговал, а вот гнев да злобу ушедших за кромку пил до донышка. Ясное дело, добра от такого не жди. Тако и было, как он в Явь выберется, так непременно там какая-то пакость случится. Война, мор, еще чего. Вот волхвы ему дорогу и закрывали, дубы насаживали там, где у него лазки из Пекельного царства имелись. А желуди, из которых те дерева выросли, вроде как сам Род благословил, оттого в них сила великая имелась. Светлая сила, Вию противная, смекаешь?

— Ага. — Покивал я, потихоньку офигевая от этого потока информации. — И?

— Так все сказано уже. — Полоз подошел поближе. — Все воедино сплелось, вот тебя ко мне и занесло нежданно-негаданно. Амулет, который я сотворил невесть когда, стал ключом к двери, которую память дерева открыла. Дуб тот давным-давно спит небось, никто тысячи лет покой его не тревожил, а тут ты приперся, нашумел, разбудил, вот он спросонья тебя сюда, в Навь, и пустил. Второй раз такое не случится, но оно и к лучшему. Нечего тебе незваному в моем дому делать.

— Полностью согласен. — Покивал я. — Мне бы обратно.

— Не спеши, а то ведь, неровен час, успеешь. — Погрозил мне пальцем Полоз. — Тут воля моя, мне решать, что и как. Потому слушай. Ты вот ту штуку изничтожь, да так, чтобы следа ее не осталось. Нечего ей на белом свете нынче делать. Лишнее это.

И он показал на изображение Индрика-зверя, то самое, что я на полу нарисовал.

— А как же ее изничтожить? — озадачился я. — Разве что утопить? Или… А расплавить можно?

— Нужно, — одобрил мои слова Полоз. — Сам тебе хотел предложить. Огонь — он все пожрет, все очистит, ему на то великая сила дана. Так что время не теряй, запаливай костерок, кали плошку и в ней амулет плавь. Так, чтобы он жижей стал.

— А с золотом потом что делать?

— Кольцо скуй и ведьме подари, той, что я с тобой отправил, — посоветовал мне Полоз. — Она хоть и ведьма, а все одно баба, ей приятно будет. Стервь, конечно, ну да они все такие спокон веку были. Ну или еще чего с ним придумай, мне все едино. Да, и вот еще что… Выполнишь порученное до завтра — считай один урок из тех двенадцати, что я тебе определил, — долой. Я дела всегда честно веду.

— Выполню, — уверенно заявил я, ни на секунду не сомневаясь в сказанном и внутренне ликуя. — Не сомневайтесь.

Если надо, я в ванной костер разложу и там эту штуку расплавлю. Такой шанс упускать нельзя.

— Верю. — Растянул рот в улыбке Полоз. — Ты парень смышленый, о выгоде своей сроду не забудешь, тем мне и люб. А еще никогда лишнего никому не скажешь, особливо о том, что видел да слышал.

Я сообразил, что он имеет в виду, и скосил глаза на статую девушки.