Тёмный

Утренние лучи едва коснулись синих крыш, те сверкнули лазурным глянцем, но тут же снова вошли в тень. Элитное местечко — микрорайон из монолитных десятиэтажек с просторными квартирами. Как только первые дома здесь начали сдаваться, то люди обеспеченные, не совсем, конечно, сливки красноярского общества, но очень в эти сливки стремящиеся, спешили урвать себе кусочек. Это один из первых благоустроенных по-европейски спальных райончиков, расположенных на левом берегу Енисея. На фоне серых панельных скворечников рыжие, под кирпич, дома с яркими синими крышами сразу бросались в глаза. Их интересно было разглядывать. Они казались такими необычными, почти эксклюзивными, как штучный товар ручной работы. Ну и конечно, жить в «синих крышах» считалось престижным. Это было предметом гордости, показателем статуса. А обычные смертные умирали от любопытства, стремясь заглянуть внутрь этого обособленного мирка. Вскоре район разросся, а первые этажи домов обжились различными магазинчиками, кофейнями, турагентствами и новомодными фитнес-залами.

Но в это утро солнце не больно-то желало любоваться синими шапками домов. Бросив на них мимолетный взгляд, оно тут же скрылось за тучами, отвернулось, будто поморщилось.

А тем временем под этими самыми крышами…

— Здорово! Ну и утречко, так сказать, сегодня, — приветствовал у подъезда своего коллегу мужчина. Голову он прятал в плечи и бесцветными губами жадно затягивал в себя последние остатки сигареты, догоревшей почти до фильтра.

— Че в такую рань-то? — недовольно пробурчал второй, протягивая руку.

— Ща поднимемся, сам посмотришь.

И они вошли внутрь. На лестничной площадке стояли перепуганные жильцы — супружеская пара, туда-сюда ходили люди в форме. Дверь в одну из квартир распахнута настежь. Звуки шагов, чье-то бормотание создавали ощущение пустой возни.

— Кто вызвал? — спросил второй, не успев переступить порог квартиры.

— Соседи, — хмуро ответил первый, идя следом.

— Эти? — уточнил второй, кивком указывая в сторону жмущихся друг к другу мужчины и женщины.

На вид они были уже немолоды. Женщина куталась в махровый в цветочек халат, что-то бормотала. Рывками хваталась за голову, пыталась поправить прическу, но только еще больше взъерошивала и без того всклокоченные, припудренные сединой волосы. Мужчина молча поддерживал ее за руку, а сам наблюдал за группой полицейских, прислушивался к словам. Когда мимо них с супругой прошли двое неприметных в штатском, его глаза загорелись любопытством.

— Угу, — пробурчал первый, и оба оперативника скрылись за дверным проемом.

Квартира, по всей видимости, принадлежала человеку весьма обеспеченному. Ремонт недешевый — один паркет чего стоит! Дизайн на заказ: волнистый потолок, барельеф на стене. Невольные гости не шибко разбирались в этих вопросах, но перевидали на своем веку немало жилищ. Так что на глаз могли точно определить уровень вложенного в стены благосостояния.

— Ну где? Куда идти-то? Заблудиться можно в этих хоромах, итить твою ж… — ворчал второй. Лицо у него было, как принято говорить, помятым. От недосыпа. Синяки под глазами, серость кожи да изрядная худоба словно вторили его раздраженным словам, придавая всему образу вид мрачный и готический.

— В спальню, — сухо ответил первый. Ростом он был пониже да в плечах пошире, коренастее своего коллеги. Лицо выражало железное спокойствие. Такого хоть среди ночи подними — надо, так надо. Ни скулежа, ни жалости к себе от него не услышишь — рабочая машина без сменных батареек.

— Та-а-ак! Кто сегодня дежурный? А-а-а, все равно. Арбузова надо вызывать, — прохрипел длинный, как только зашел в просторную комнату.

— Думаешь?

— Хм, — ухмыльнулся тот, — на такое только его. Тут еж мое… Сам пусть разбирается.

Коренастый только молча кивнул, отошел в сторону и стал набирать чей-то номер на мобильнике.

Длинный же продолжал осматривать помещение. В комнате стоял полумрак. Сквозь толстые шторы, водопадом струящиеся от тяжеловесных карнизов до самого пола, едва просачивался свет. Но внимание опера приковала широкая кровать, на которой искромсанная плоть куском мяса утопала в кровавой луже. Вывернутый наизнанку глаз, мягкие сгустки мозга, разбросанные на подушке. Белеющий сквозь разорванный рот оскал. И рядом со всем этим месивом в той же промокшей насквозь и хлюпающей постели сидела, поджав к груди и крепко обхватив руками коленки, молодая девушка. Все лицо, руки, ноги перепачканы кровью. Цвет волос не разберешь — склеенные в сосульки, они сливались с остальной гаммой. Можно предположить, что блондинка, судя по редким выбившимся пучкам, поймавшим не так много брызг.

Длинный в задумчивости глядел на девушку. Он и сам не мог понять, чему больше удивлялся. Что она осталась жива? Почему ее не прирезали так же, как этого бедолагу? А может, это она его? Тогда чего не сбежала? Или странный отсутствующий взгляд? Глаза, такие удивительные, кристально голубые, но ничего не выражающие, смотрят в точку. Пугает побольше рядом лежащего фарша, ей-богу.