Тёмный дар

Толпа разразилась радостными возгласами: мимо пробегала Листвянка. Тафф зачарованно провожал её взглядом, но Кара невольно усмехнулась. И напомнила себе вечером взяться за костюм для братика. Она обещала пошить ему что-нибудь особенное, а ведь до Последней Ночи осталась всего неделя. «Что-нибудь по-настоящему страшное, – просил Тафф, – не как для маленьких!» В его возрасте завершающая ночь праздника Теней и впрямь была жуткой: единственная ночь в году, когда демоны могут преодолеть границы Чащобы и войти в Де-Норан. Однако со временем большинство детей догадывались, что это всего лишь миф, шутка, которой забавляются взрослые за счёт маленьких. Хотя ребята постарше тоже носили маски, они уже не верили, будто маски надо носить, чтобы тебя не узнали среди незваных гостей. По большей части их интересовало в основном кто с кем гуляет, потому что юноши и девушки, которые вместе ходили на праздник Теней, обычно вступали в брак, достигнув восемнадцати, Брачного Возраста.

– Я смотрю, Тафф веселится вовсю, – сказал Лукас, присоединившись к ним. Культи пальцев у него отлично зажили. Поскольку теперь он больше не мог работать вилами и лопатой, его обязанности изменились. Лукас теперь был наблюдателем: ему поручено было следить, насколько Опушка разрастается за день. Обычно эту работу поручали слабосильным и престарелым, и хотя гордость Лукаса от этого страдала, такая работа была намного безопаснее.

– Слушай, я ведь так тебя и не поблагодарил толком, – сказал Лукас. – Ты же мне жизнь спасла.

– Это не я, – сказала Кара. – Я вообще не понимаю, что произошло. Зверь просто повернулся и убежал обратно в Чащобу.

Толпа разразилась аплодисментами: Лесной Демон попытался схватить Листвянку, а она чудом увернулась, прошмыгнув у него между ног.

Лукас обернулся к Каре.

– Это неправда, и мы оба это знаем.

Кара хотела было ответить – но остановилась. Ей хотелось рассказать Лукасу про гримуар и про всё, что она теперь может, – но не тут. Тут слишком много посторонних ушей.

«А можно ли ему доверять? Он тебе, конечно, друг, но поймёт ли он?»

– Ну что, – сказал Лукас, – твой братишка говорит, что его костюм на Последнюю Ночь даже меня напугает? Наверно, ты задумала что-то особенное?

Кара улыбнулась.

– Да уж я постараюсь!

Костюм для Таффа – это само собой, но не стоит ли пошить платье и для себя? «Что-нибудь длинное, красное, такое, как надела бы мама…»

Прямо напротив неё фермер, играющий Сордуса, поймал наконец Листвянку. Когда он окутал её своим плащом, та на удивление убедительно завизжала от ужаса. Две фигуры ненадолго застыли…

Кара вся похолодела.

– Кара! – окликнул Лукас. – С тобой всё в порядке?

Она не шелохнулась. И даже когда толпа взорвалась аплодисментами и фермер с Малюткой Тэмми принялись раскланиваться, Кара всё ещё не двигалась с места. Она прекрасно представляла себе, каково было бы навеки потеряться в складках этого плаща, – и это привело её в ужас.

Когда они вернулись домой, повсюду были серые плащи. Они прочёсывали их владения, как будто что-то искали. «Гримуар!» – подумала Кара, и её взгляд невольно устремился в сторону сарая. Двери сарая стояли нараспашку, внутри несколько серых плащей тыкали в сено своими посохами, другие вспарывали мешки с семенами. Кара напряглась всем телом, готовясь рвануться за книгой – но Тафф, будто почуяв, что она задумала, вцепился ей в руку. Кара глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. Даже если она доберётся до книги, что она станет с ней делать? Чтобы прогнать серых плащей, крыс будет мало, и кто-нибудь непременно погибнет…

«Может, даже и все они. Ну и что тут плохого?»

Двое серых плащей подошли к ним, держа наперевес длинные посохи. На одном конце такого посоха был деревянный шар, набитый железными опилками. Другой был остро заточен. Разные концы для разных случаев.

– Ступайте в дом! – велел старший. Он обращался к папе, но опасливо косился на Кару. – Вас там ждут.

От этих слов сердце Кары сдавила ледяная рука. Может, всё-таки лучше было сбежать?

Он сидел за их столом и пил кофе. Его взгляд, как всегда, безошибочно нашёл глаза Кары.

– Трудись прилежно, ничего не желай! – сказал он.

– Сохраняй бдительность! – в один голос ответили они.

Фен-де Стоун обернулся к папе.

– Как поживаешь, Уильям? – сказал он. – Кофейку не хочешь? Я кофе свой принёс. Я счёл несправедливым брать ваш кофе, учитывая прискорбные обстоятельства.

Фен-де Стоун махнул рукой, и мальчик лет пятнадцати с серой повязкой на руке нацедил чашку кофе из кофейника. Мальчика звали Марстен Клауд – Кара помнила его по школе, до того, как фен-де забрал его оттуда ради жизни, посвящённой вере. Теперь они были неразлучны.

Марстен протянул кофе папе.

– Свежезаваренный, – сказал фен-де. – Кстати, я заметил, что у вас кофе кончился, так что я вам отсыпал из своих запасов.

– Очень любезно с вашей стороны, – ответил папа.

– Насчёт денег не беспокойся, – продолжал фен-де Стоун. – Я даже и слушать не стану.

И он похлопал папу по плечу, как будто они были большими друзьями.

Ничего нового тут не было.