Тёмный дар

Каре эта речь не то чтобы не нравилась, но ей хотелось, чтобы папа поскорее договорил и жизнь снова вернулась в нормальное русло. После той ночи у конюшни она с папой почти не разговаривала. Он всё время был так занят, так занят, и даже когда он возвращался домой, там всё время толклись посетители, в дверь днём и ночью то и дело стучались, кто спрашивал совета, а иные просто хотели, чтобы он коснулся рукой их лба. Как-то ночью Кара проснулась и обнаружила, что у них на кухне беременная батрачка стоит перед папой на коленях! Каре это показалось странным, но папа все свёл к шутке, сказав, что женщина просто перегибает палку и сильно переживает из-за здоровья своего малыша.

– Но теперь наша деревня снова восстановлена, – продолжал папа. – Я не хочу, чтобы дальше всё пошло по-старому. Нам следует оставаться едиными. Оставаться верными своей мечте – единственной настоящей мечте. Полному и окончательному отвержению магии.

«Что-что? Что он сказал?!»

– Каждая жизнь, которую мы потеряли: матери, отцы, сыновья, дочери, – потеряна по вине магии. Недавние события лишний раз доказали то, что Дети Лона знали много веков: в колдовстве нет ничего хорошего, колдовство несёт лишь зло и смерть. Конечно, было бы нетрудно – даже соблазнительно – снять с Грейс Стоун вину за её деяния. Она ведь была всего лишь обычной девочкой и стала такой же жертвой магии, как и любой из тех, кого я вижу перед собой в это погожее утро. Но мы – Дети Лона, и мы-то знаем, как обстоит дело. Любому, кто прибегает к магии, не место среди нас. Любой, кто прибегает к магии, недостоин того, чтобы жить. Что, увы, заставляет нас поднять вопрос о моей дочери.

Кара огляделась по сторонам – собравшиеся остались невозмутимы. Их всё устраивало. Один только Тафф смутился и заёрзал на месте.

– Встань, Кара Вестфолл! Предстань перед судом.

«Почему он так говорит? Этого же просто не может быть!»

Она встала.

– Ведьма ли ты? – спросил он.

– Я твоя дочь!

– Вопрос был не об этом.

– Зачем ты так?

– Ответь просто «да» или «нет», этого будет достаточно.

– Ты же сам знаешь.

– Да? Или нет?

– Да! – воскликнула она. – Да, я ведьма! Как и моя мать!

Гневный ропот прокатился по толпе. Отдельные слова разобрать было трудно, лишь временами слышалось: «Зло!.. Язычница!.. Ведьма!.. Порченая!.. Смерть!..» Тафф вскочил ногами на свой камень и завопил на всё собрание:

– Да что с вами такое? Она же вам жизнь спасла!

Но он был всего лишь мальчишка, и на него просто никто не обратил внимания.

Папа вскинул руку – и в воздухе повисло молчание. Деревенские повиновались ему с какой-то противоестественной быстротой, и Кара впервые обратила внимание, что глаза у него сделались чуточку другого цвета – светло-карие, будто мокрый песок. Она посмотрела ему в глаза – и почувствовала, как желание сопротивляться исчезает…

И тут Кара с шокирующей ясностью осознала: вот оно! Это и было Последнее Заклятие Грейс.

– Ты не мой отец, – сказала Кара.

То, что вселилось в тело её отца, кивнуло.

– Я – Тимоф Клэн, Истребитель Ведьм, Глас Единого Истинного Пути. И я вернулся ко всем вам в годину величайшей нужды!

Кара ожидала, что толпа от такого заявления разразится хохотом. Но нет, все заулыбались и закивали, как будто он лишь подтвердил то, о чём они уже и так догадывались.

Тимоф Клэн сложил руки на груди.

– Исполняйте свой долг, Дети мои!

Первый камень угодил ей в затылок. Камушек был небольшой, обычная галька, но всё же было больно. Второй камень был намного больше и пролетел мимо, повредив кору на дереве фенрут. Кара рискнула обернуться – и увидела, что деревенские явились на собрание во всеоружии. Они доставали камни из фартуков, из карманов, из сумок. Все знали заранее – все, кроме неё.

– Тафф! – окликнула Кара.

Братишка взял её за руку.

Кара не стала пробиваться назад через толпу. Вместо этого она повела Таффа вперёд, к отцу («Нет, это не он, это уже не он!»), понимая, что деревенские побоятся случайно угодить в святого. Тимоф Клэн наблюдал, как они проходят мимо, с холодной, отстранённой миной, какую их настоящий отец и захотел бы – не смог бы воспроизвести.

Они бросились бежать.

В воздухе засвистели камни. Они пролетали справа, слева, над головой. И иногда попадали в цель. По ногам у Кары поползли струйки крови. Тафф взвизгнул – один камень угодил ему в локоть. Кара знала, что главное – оставаться на ногах. Если хоть кто-то из них упадёт, деревенские сразу набросятся. Она припустила быстрее, но Тафф отстал, пришлось сбавить ход. Ещё один камень попал ей в плечо, рука онемела. Позади раздался радостный возглас, кто-то захлопал в ладоши. Это превратилось в игру. Тафф заплакал. «Это нечестно!» – сказал он. Тафф, конечно, был прав, но она велела ему молчать, беречь дыхание. Они взбежали на вершину холма, где кончалась деревня. По ту сторону, у подножия холма, их ждали серые плащи. Они снова сделались людьми, но на их лицах не было и намёка на сострадание. Они сидели на своих высоких конях, с посохами наперевес.

– Кара? – спросил Тафф.