Тёмный исток

— Что ж ты тогда не взяла и просто не спросила его об убийце? — ехидно поинтересовался он.

— Может потому, что я вовсе не такая дура, как вам кажется? — заметила она.

— Допустим. Что было дальше?

— Дальше я выяснила, где он обитает, и отправилась туда.

— И тебя не беспокоило привлечение нежелательного внимания со стороны?

— Немного, — признала Диана. — Но я умею вести себя незаметно, когда это необходимо, а обитатели Дей-Прим умеют не лезть не в свое дело. Никто даже не взглянул в мою сторону.

— Хотелось бы, чтоб это было правдой…

— В конце концов мне пришлось расстаться с внушительной суммой, чтобы заставить Малыша назвать ваше имя. При этом меня все время уверяли, что вы — лучший в своем деле. Как ни странно, тогда я в это поверила.

Мекет что-то задумчиво пробормотал, затем на короткое время из рубки не доносилось ни звука. Я даже успел подумать, не накрылась ли часом моя хитроумная схема. Спустя минуту брат заговорил вновь:

— Так, по-твоему, в памяти этого робота есть что-то, способное раскрыть тайну убийства твоей матери?

— Во всяком случае, я на это рассчитываю. Он — единственная ниточка, которая у меня осталась, — повторила Диана. — Ее нельзя было упускать.

Снова пауза.

— Дай-ка взгляну на этот хлам, — внезапно сказал Мекет, затем последовали звуки короткой возни. Что-то негромко звякнуло, щелкнуло, замолчало… — Если это не очередной подарочек, подготовленный Аргусом, возможно я смогу что-нибудь выудить из его внутренностей.

— Неужели сможете?

— Я сказал: «возможно». Но за это придется еще накинуть к оговоренной сумме.

Диана не поскупилась:

— Дам две тысячи сверху, если расскажете, почему не хотите, чтобы Риши знал обо всем этом?

Я ожидал, что Мекет заупрямится и не станет говорить, но то ли жадность пересилила, то ли еще что… В конце концов он сказал:

— Я, может, и не самый лучший старший брат на свете, но делаю все возможное, чтобы уберечь его от опасности.

— Не сказала бы, что работа частного сыщика так уж безопасна.

— Каждому свое, принцесса. Ничем другим я зарабатывать на хлеб не умею, да и не хочу. Но Мозголом… Думаю, ты успела заметить, что он… как бы это сказать… малость с особенностями.

— Малость? — откровенно изумилась Диана. — Да я подобного в жизни не видела! Эти жуткие птицы… Очевидно же, что он управлял ими! У меня до сих пор перед глазами стоит картина как они разрывают стражей на куски! Самое отвратительное зрелище, что я когда-либо видела.

После этих слов мне показалось, будто температуру внутри корабля понизили сразу на несколько градусов. Мурашки размером с мурафу забегали по всему телу. Хотя, стоит признать, что подозрения Дианы не стали для меня большим откровением. Ведь я и сам прекрасно понимал, что со мной творилось что-то неладное. С самого детства. И этот метафорический ящик… Только вот понять, откуда все это взялось у меня никак не получалось. Даже в трактатах лейров, на которые всегда рассчитывал, не было ни единого упоминания о подобных способностях у индивидов, не пошедших обряд посвящения. В Цитадели же все почему-то только усугубилось. Возможно, виной тому был пузырь с трупом…

И все же признания Мекета стали для меня большой неожиданностью. Я и не подозревал, что его жгучая нелюбовь к лейрам носит куда более личный характер. Он переживал за меня! Но почему?

— Беда в том, — сказал Мекет, — что Мозголом сам не знает, на что способен. Все, чему ты была свидетелем, происходило с ним и прежде. Только тогда мне удавалось замять последствия. В этот же раз вышло немного сложнее. Не сомневаюсь, что он уже переворачивает инфосеть в поисках объяснения. Любопытство — его главный порок.

— Вы говорите это с опаской. Почему?

— Ты и сама прекрасно знаешь, как большинство относится к лейрам. На Семерке с этим особенно сложно, потому что в свое время тамошние жители сильнее всего пострадали от этих выродков. Но и это ерунда по сравнению с тем, какой опасности Риши подвергнется, если он нем станет известно Серым Стражам или куатам.

— Кто такие куаты?

— Не имеет значения, — устало откликнулся Мекет. Казалось, все его раздражение испарилось. — Все, что ты должна усвоить — насколько это на самом деле серьезно. Остальное будет только мешать. А теперь, если нетрудно, проверь как он, пока я займусь твоей жестянкой.

* * *

Когда Диана вошла в мою каюту, я все еще находился в смятении от услышанного. И хотя успел отключить схему прослушки и даже выбраться из запятнанной чужой кровью термооплетки и переоблачиться в чистую тунику, любой мало-мальски знакомый с человеческой психологией сразу бы догадался, что со мной не все ладно.