Тёмный исток

Теперь лаборатория предстала в четверть своего реального масштаба. Вернее, та ее часть, что умещалась в довольно тесном пространстве рубки. Странная сфера оказалась аккурат над проекционным столом и теперь походила на прозрачный аквариум, подвешенный в воздухе на невидимых нитях антигравитационного поля. А внутри сферы, словно экспонат в колбе…

— Мне очень неловко за столь низкое качество, — сконфуженно пробормотал лакей, видимо приняв на свой счет выражение, отразившееся в тот момент на моем лице.

Только шокировало совсем иное…

— Там же ребенок! — потрясенно прошептала Диана, с тем же недоверием к собственному зрению, что и я, разглядывая изображение опутанного дыхательными трубками младенца, плавающего в какой-то прозрачной, похожей на кисель, жидкости и мирно посапывающего. — Это отвратительно. Откуда он взялся?

— Если твоя говорилка и правда сделала полную запись разговора доктора и этого Сивера, то мы сейчас и узнаем, — мрачно подал голос Мекет. Он сидел в своем кресле, развернув его к проекции и вытянув длинные ноги. Зачем-то натянул по самые брови шляпу. Словно не собирался ничего узнавать, однако не мог противиться искушению и не подсмотреть.

«Говорилка» на реплику Мекета реагировать не стал и вместо этого просто позволил изображению ожить.

Рубка сразу же наполнилась посторонним шумом, издаваемом индикаторами системы жизнеобеспечения и парой усыпанных манипуляторами мед-зондов, деловито снующих туда-сюда по лаборатории. Зонды то и дело перебрасывались замечаниями на понятном им одним языке и даже казались чем-то сверх меры взволнованными. Впрочем, это продолжалось лишь до тех пор, пока в поле зрения камеры не попал хозяин лаборатории, а по совместительству наш старый и мертвый знакомый, Рас Гугса.

Вместе с Гугсой в лабораторию вошел молодой человек, привлекательной и сановитой наружности. На вид ему было чуть за двадцать, но даже при столь юном возрасте, гость Гугсы держался самоуверенно и нагло. А еще мог похвастаться немалым ростом и широкими плечами, казалось, готовыми в любую секунду разорвать стильный и без сомнения очень дорогой сюртук. Такому телосложению я всегда в тайне завидовал.

Диана определила щеголя, едва тот успел засветиться на голограмме:

— Это Сивер.

Неожиданно даже для самого себя, я задался вопросом, насколько близки были эти двое? Ведь, несмотря на немалый разбег в возрасте, они определенно прежде встречались, и притом не раз.

Выйдя на середину комнаты и изящно стянув кожаные перчатки, молодой человек обвел лабораторию по-хозяйски придирчивым взглядом, после чего резко спросил:

— Где остальные капсулы?

Как бы Гугса ни старался, а скрыть недовольство, вызванное нежданным вторжением, оказался не в силах. Сверкнув раздраженным взглядом, он проворчал сквозь стиснутые зубы:

— Отправил в криокамеру. Какой смысл держать эти маленькие трупики здесь, если от них все равно никакого толку?

Оценив старания Гугсы, Сивер несмешливо преломил одну бровь.

— Ну-у, вам видней, доктор, вам видней. Хотя, как по мне, вам следовало прежде испросить разрешение претора и только потом отправлять штабель мертвых младенцев в холодильник.

— Слава богу, это не вам решать, господин Сивер, — огрызнулся доктор, и чтобы хоть чем-то занять дрожащие руки, принялся проверять показания данных с одного из зондов.

— Сколько их было? — меж тем спросил Сивер, проигнорировав шпильку.

— Этот — тринадцатый, — через плечо бросил доктор.

— Занятно, — пробормотал Сивер и приблизился к сфере с младенцем. — Сколько ему осталось до… вылупления?

Последнее слово заставило бедного доктора вздрогнуть. Правда, я так и не понял: от страха или отвращения?

— Осталось два месяца прежде, чем он достигнет пригодной для рождения фазы. Для человеческого существа, естественно.

Склонившись еще ниже к прозрачной поверхности сферы, Сивер скривился, будто видел нечто неприятное.

— А разве оно — человек?

— С физиологической точки зрения — несомненно, — ответствовал доктор. — Ведь для эксперимента был использован человеческий генотип. Притом, именно ваш, м-м-м, претор на этом настаивал… и даже предоставил мне донора!

Услышав последнее, Сивер выпрямился и с любопытством уставился на Гугсу.

— Даже так? Я и не знал.

На что Гугса ответил ехидной улыбочкой:

— А вы думали, что знаете обо всех делах и мыслях своего хозяина? Оказывается, вы очень наивный молодой человек. Учитывая тягу претора ко всяческого рода недомолвкам и мистификациям, вам следовало ожидать чего-то подобного.

В одно мгновение лицо Сивера приняло каменное выражение. Смерив собеседника поистине аристократическим взглядом, он процедил:

— Меня хотя бы на заперли посреди руин на всеми богами забытой планете!