Тёмный Король (ЛП)

— Она делает это, когда лжёт, — Джина указала на моё лицо. — У неё появляется эта морщинка на носу.

Я схватила её за руку.

— Ш-ш-ш. Пойдём со мной. Я должна ввести тебя в курс кое-чего. Только сначала нам придётся прыгнуть в яму с ледяной водой.

Глава 41

Джина кружила по столовой на роликовых коньках, а Мидир хмуро смотрел на неё поверх салата из полевых цветов.

— Напомните мне ещё раз. Когда мы отправим этого человека обратно в «Савой»?

— Завтра, — сказал Лир. — Аэнор просто хотела ещё немного побыть с ней.

Мидир перестал есть, и его вилка зависла в воздухе.

— Аэнор не уйдёт с ней? Пожалуйста, скажи мне, что она не останется здесь.

Я улыбнулась ему.

— Я остаюсь здесь.

Гвидион усмехнулся.

— Это должно стать интересным.

— Почему? — спросил Мидир, всё ещё держа вилку в воздухе.

— Потому что Салем, до сих пор обладающий моей силой, находится где-то в Иерусалиме. Я так думаю. И я хочу получить свою силу обратно.

Мы с Лиром вернулись в дом Салема — именно туда, где я нашла дверь несколько дней назад. Вот только на этот раз дверь исчезла. Мы прочесали весь город один раз, а потом снова пещеру. Мы ещё не нашли его, но пока не закончили. Я всё ещё слышала музыку Салема там, на расстоянии.

— А потом, — сказал Лир, — коронация в Нова Ис.

Я вздохнула.

— Если хочешь, чтобы люди тебе поверили, они должны услышать это от мужчины.

Гвидион наполнил свой бокал.

— Я просто в шоке от Мелисанды. Она даже не отрицала этого. Просто сразу призналась. Конечно, она всегда была большой сукой, но… — он сделал большой глоток своего напитка. — Наверное, я не удивлён. То есть, я чувствую, что должен быть удивлён, но она всегда была настоящей сукой. Единственный раз, когда я видел её весёлой — это сразу после того, как она трахнула Лира.

Лир обхватил голову руками, как будто он уже несколько столетий терпел это дерьмо от своих братьев.

Гвидион в притворном ужасе прижал руку ко рту.

— Ой. Я не должен был говорить об этом?

Мидир уставился на меня.

— Теперь, когда ты упомянул об этом, Аэнор кажется более жизнерадостной, не так ли?

И это был сигнал мне уходить.

Я встала из-за стола.

— Знаете что? Я собиралась нанести визит Мелисанде, — я схватила свой бокал и наполнила его, прежде чем выйти из-за стола.

Я взглянула на Лира, который смотрел на меня с любопытством.

— Я просто хочу поговорить с ней, — сказала я. — Я встречусь с тобой сразу после этого.

Джина петляла по большому залу на роликовых коньках, и её кудри развевались позади неё. Изо рта у неё торчала леденцовая палочка.

Я нахмурилась, глядя, как она кружит вокруг меня.

— Где ты взяла роликовые коньки?

Она вытащила свой леденец.

— Лир нашёл их для меня. Я же говорила, что он станет твоим парнем, и вы влюбитесь друг в друга. У меня есть экстрасенсорные способности.

— Нет, ты сказала, что Ирдион будет моим парнем, а он остаётся мёртвым после того, как я застрелила его.

Она пожала плечами.

— Всё равно достаточно близко к правде.

— Тебе надо лечь спать. Завтра ты возвращаешься в Лондон, а потом тебе нужно наверстать все твои школьные дела.

Она закружилась на коньках.

— Думаю, мне больше не нужна школа. Я собираюсь стать рыцарем, как эти парни.

— Это даже невозможно. Ты же человек.

— Я могу стать фейри. На всё есть заклинание, — она сунула леденец обратно в рот. — Тебе просто нужно почитать.

— Иди спать, Джина.

Она кивнула на шёлковый плащ цвета мха, который я носила.

— Но посмотри на себя. Одета, как они. Тебе здесь тоже нравится.

Я посмотрела на плащ и длинное платье, которые были надеты на мне. Это не совсем мой стиль, хотя шёлк и был приятным на ощупь.

Джина снова укатила, а я направилась по длинному коридору. Неужели всего несколько дней назад Лир вытащил меня из этого подземелья? Это казалось безумием.

Пустая боль в груди омрачила моё настроение. Я отчаянно хотела, чтобы моя мать вернулась, и я оказалась так близко к ней… только для того, чтобы обнаружить, что смерть развратила её.

Но, может быть, она всегда была немного… не в себе? С того дня, как она убила моего отца, она каждый день носила своё свадебное платье, испачканное его кровью.

Я вспомнила, как Салем смеялся надо мной, когда я сказала, что я не выродок.

«Почему ты думаешь, что это не так?»

Никто не чувствует себя злом.

Я поняла, что больше всего обеспокоило меня в рассказе Лира о его матери.

Его мать была публично казнена, и даже если потом никто не говорил об этом открыто, моя мать знала бы об этом. Но она всё равно согласилась выйти замуж за моего отца. Она ухватилась за возможность выйти замуж за короля, который таким образом убил свою последнюю невесту.

Всё моё тело ощущалось холодным, когда я спускалась по старой, сырой лестнице в подземелье.

Трудно было увязать эту расчётливую версию моей матери — извращённую, слегка сумасшедшую — с той самой женщиной, которая расчёсывала мне волосы и обнимала, когда я обдирала себе колени.