Тёмный мир

Слева от Окна стояла Эйдерн, справа – Медея. А в самом центре…

Сверкающие золотые облака извивались, клубились, становились плотнее, неслись как при шторме, а молнии сверкали и сверкали. Гром теперь не умолкал ни на минуту. Но он пульсировал. Звук его то затихал, отдаляясь, то гремел совсем близко. Причем гремел в такт с пульсом самого Ллира.

Чудовище или мутант – когда-то человек – Ллир с тех пор стал куда сильнее, чем раньше. Гаст Райми об этом предупреждал меня.

Частично машина, частично чистая энергия и частично нечто ужасающее – вся мощь Ллира изливалась на меня из золотистых облаков.

Жезл Власти выпал из моей руки. Я поднял Хрустальный меч и с трудом сделал еще один шаг вперед. Затем дьявольский прилив накинулся на меня, и я не смог пошевелиться. Я мог только бороться, использовать всю свою силу против этого горного обвала, который пытался скинуть меня с края платформы.

Громче гремел гром. Ярче сверкали молнии. Холодный взгляд Эйдерн леденил мою кровь. Лицо Медеи потеряло всякий человеческий облик и стало страшным. Желтые облака кипели в Окне, обдавая Эйдерн и Медею своим светом.

Теперь уже я смутно видел очертания Окна Ллира и двух смутных силуэтов Эйдерн и Медеи.

Я попытался сделать шаг вперед. Вместо этого меня потащило назад, к краю платформы, все ближе и ближе к нему.

Сильные руки поймали меня за талию. Локон седых волос скользнул по моему телу. Гигантская сила Фрейдис, как якорь, удерживала меня между Окном и пропастью.

Уголком глаза я видел, как она оторвала кусок ткани от своего плаща и завязала глаза, чтобы защититься от взгляда Горгоны – Эйдерн. Слепая, влекомая каким-то инстинктом, Валькирия толкала меня вперед.

Вокруг нас клубились облака, полуживые, ощутимые, пронизанные белыми молниями, дрожащие от раскатов грома. Фрейдис молча толкала меня вперед. Я согнулся как лук, борясь с потоком.

Шаг за шагом продвигались мы вперед. Фрейдис направляла меня. Как башня стояла она за моей спиной. Я слышал ее тяжелое дыхание, хриплые вздохи, вырывающиеся из ее горла, все свои силы она отдавала мне.

Мне казалось, что в грудь вонзилась раскаленная шпага, и все же я продолжал идти вперед. Ничего теперь не существовало, кроме золотистого сияния облаков, облаков самого создателя, живых и рушащихся во Вселенной, когда планета за планетой сталкивались и разрушались по воле Ллира.

Я стоял перед самым Окном.

Рука с мечом поднялась без моей помощи. Изо всех сил я опустил меч под названием Ллир на Окно Ллира.

Меч в моей руке сломался.

Звякающими осколками упал он к моим ногам. Голубой свет зазмеился по сломанному мечу и упал в Окно.

Окно разбилось, вернее, оно просто исчезло.

Назад потянуло всю массу золотых облаков. Невероятная дрожь, которую почти невозможно было выдержать, сотрясла весь Кэр. Он трясся как лист под ветром. Золотые облака исчезли в Окне, а вместе с ними Эйдерн и Медея!

Я увидел их в последний раз – красные пятна огня на глазах Эйдерн, как маска домино, и отчаянное лицо Медеи, на котором отразился весь ужас, а глаза ее неотрывно глядели на меня в безмолвной мольбе, которая была бесконечной. Затем она исчезла!

На мгновение я увидел то, что было в Окне. Я видел нечто внепространственное, вневременное и не имеющее измерений, жадный, колышущийся ХАОС, который пожирал Медею, Эйдерн и золотое пятно света, которое, я знал, было Ллиром.

Когда-то почти человек, Ллир в конце своего существования и отдаленно не напоминал не только живого человека, но и никакое живое существо.

Хаос пожрал всех троих.

Гром затих.

Передо мною стоял Алтарь Ллира, но в нем не было больше Окна. Все четыре его стороны были из черного мертвого камня!

16. Сам против себя

Темнота и темный камень было последним, что я видел, прежде чем непроглядная ночь сомкнулась вокруг меня, как бы обернув меня своими крыльями. Как будто единственное, что еще удерживало меня на ногах – было то самое сопротивление Ллира на последних ужасных этапах борьбы. Когда он пал, пал и Ганелон у подножия его Алтаря без Окна.

Долго ли я пролежал там, я не знаю. Но медленно-медленно Кэр Ллир вновь начал появляться передо мной, и я понял, что спал, потому что усталость была от утомительной борьбы, закончившейся моим падением перед Алтарем. Все тело мое было разбито усталостью, сон мало освежил меня.

Позади меня, у самой лестницы, лежала Фрейдис, свесившись на первые ступеньки, как будто она хотела вернуться к своему народу, прежде чем свалилась в изнеможении. Глаза ее все еще были завязаны, а мощные руки раскинулись по платформе в разные стороны, как будто она полностью лишилась сил в нашей борьбе с Ллиром.

Странно, но то, как она лежала здесь, напомнило моей памяти, двойной памяти, о фигуре с Земли – другой могущественной женщине в белых одеждах, с завязанными глазами и поднятыми руками – римской богине правосудия, держащей вечные весы. Я слабо улыбнулся при этой мысли. В Темном Мире – моем мире – Правосудием отныне будет Ганелон, и отнюдь не слепой.