Тёмный привкус восторга

— Я сделаю это, хорошо? Я убью. С кем бы ни дрался, убью его, обещаю. Просто ты… не делай этого. Ладно?

Молчание.

Гектор попытался достучаться до брата другим способом. Он протянул руки сквозь прутья, схватился за дверцу клетки Дина и потряс. Громко.

— Послушай. После этого боя мы сбежим. — Рискнуть и нарваться на еще одно избиение лучше этого. Жизнь на улицах лучше этого. — На этот раз он нас не найдет. Я ему не позволю.

— Я просто хотел, чтобы ты знал, — наконец сказал Дин низким и безэмоциональным голосом.

Гектор провел остаток ночи, рассказывая брату, как все будет замечательно, когда они останутся одни, но Дин больше не произнес ни слова. Потом солнце поднялось в небо, освещая полуразрушенный сарай с грязными клетками, вялыми детьми и человеческими отходами.

Гектор услышал, как снаружи подъехало, казалось, тысяча машин, и захлопало множество дверей. Послышалось шарканье. До его ушей донесся беззаботный смех.

На ближайшем поле построили арену, трибуны которой всегда были переполнены. Скоро повсюду начнут продавали пиво и попкорн. При одном мысли о попкорне у Гектора потекли слюни.

Опять люди будут смотреть на драки, хлопать и свистеть. Это всегда действовало на и без того натянутые нервы Гектора. Почему они не помогали? Почему не осознавали жестокость своих поступков? Наблюдали? Почему их это не заботило?

Собственная мать тратила деньги, которые зарабатывала на боях его и Дина, на покупку наркотиков. Гектор ненавидел ее за это. Почему она не могла его любить? Почему она не могла любить Дина?

Дин был самым лучшим на свете. Умным, добрым, щедрым. Несколько раз он делал вид, что не голоден, чтобы Гектор мог съесть и его порцию помоев. Гектору было стыдно признаваться, но однажды он их принял.

Страх охватил его, когда через несколько минут вошел смотритель зоопарка.

Время пришло.

Невысокий, коренастый мужчина с редкими волосами и несколькими отсутствующими зубами, смотритель зоопарка любил носить комбинезоны, покрытые кровью его «животных». Довольно усмехнувшись, он постучал палкой по каждой клетке.

— Проснитесь и пойте, мои маленькие шавки. Сегодня день, чтобы сиять. Или нет. — Он жестоко усмехнулся. — Мы начнем с большой премьеры в первом бое.

Он бросил палку и схватил два поводка с дальней стены… розовый и синий… затем подошел к клетке Дина. Страх усилился, и Гектор сел. Его голова закружилась, а острая боль пронзила тело и заставила поморщиться.

Дин просто лежал, пока смотритель открывал его клетку. Петли скрипнули, когда дверь открылась. На тощую шею Дина надели розовый ошейник с поводком и рывком потащили за собой.

— Вставай, мальчик.

Еще один рывок.

Дин с трудом поднялся на ноги и покачнулся.

Смотритель зоопарка потянул его вперед… и остановился у клетки молящейся девушки.

О… Боже. Ох, нет.

— Дин, — сказал Гектор, чувствуя, как его начинает подташнивать, хотя в желудке ничего не было.

Если Дин убьет другого мальчика, он возненавидит себя и никогда не оправится. Но если он убьет девочку…

Дин даже не взглянул в направлении Гектора.

Смотритель зоопарка обернул голубой ошейник вокруг шеи девочки, но у нее не хватало сил, чтобы выбраться и встать без посторонней помощи. Она была ростом с Дина, со спутанными светлыми волосами и стеклянными от страха глазами.

— Мальчики никогда не дерутся против девочек — крикнул Гектор, отчаянно пытаясь предотвратить бой. — Пожалуйста, не заставляй его с ней драться. Ты должен…

— Я ничего тебе не должен, шавка. — Смотритель зоопарка хмуро на него глянул, который обещал страдания позже. — Раньше мальчики и девочки не дрались. Теперь это правило изменилось. И впредь ты будешь держать рот на замке, если не хочешь навлечь на себя неприятности.

Тело Гектора начало трястись, когда Дина потащили прочь. Что произойдет? Что сделает Дин? Гектор закрыл глаза, борясь со слезами, которые обещал не проливать.

Он понял, что драка началась. Толпа взорвалась, люди выкрикивали указания. Например: «Оторви ему ухо!». «Ударь ее по лицу!». Ему оставалось только забиться в угол своей клетки и ждать результата.

И когда он это сделал…

* * *

Веки Гектора распахнулись.

Едва успев отдышаться после сна, он понял, что его тело все поту и, казалось, горело. Гектор быстро осмотрел спальню. Он был один. Плотные, темные шторы были задернуты, и единственным источником света была испускаемая руками лазурь.

Его руки. Черт! Он вскочил на ноги и внимательно осмотрел обе. Кожу покрывали царапины, чернила выцвели. Снова.

Нахмурившись, он посмотрел на кровать. Несмотря на огнезащитные простыни, осталось несколько подпалин. Надо лучше себя контролировать. Его сердце бешено заколотилось об ребра, а кровь стремительно потекла по венам.

Гектор не выносил сны о детстве, но особенно ненавидел именно это воспоминание. «По крайней мере, тебе не снилось то, что случилось следующей ночью».

Пошатываясь, он побрел на кухню. Его машинка для татуировок, чернила, различный инвентарь и марля лежали на рабочем столе, где также были разбросаны бумаги о его прошлом.