Тёмный ручей

Мы с Майком Люстигом сидим в той же кофейне, где я забрал планшет; вместе с тусклым рассветом в заведении появляются немногочисленные посетители. Облачный покров начинает редеть. В новостях обещают, что лед растает к полудню, однако дорожные условия все еще будут сложными. Через час аэропорт начнет принимать и отправлять рейсы, а сейчас он до отказа набит раздраженными пассажирами.

Гвен исчезла. Мы потеряли все шансы в ту секунду, когда фургон перевалил через вершину холма и словно растаял в воздухе. Мне некуда выплеснуть свое горе, страх и ярость; остается загнать их внутрь и запечатать там. Эта печать удержит давление эмоций лишь некоторое время, но все, что мне нужно, – это чтобы она продержалась сейчас.

Мы должны найти способ добраться до Мэлвина Ройяла – способ, который он и его сообщники не смогут предвидеть.

Мы с Майком игнорируем все это медленное возобновление обычной жизни и сидим в углу, просматривая видео и пытаясь найти что-нибудь, что угодно, что мы упустили прежде. В планшете есть разъемы для двух пар наушников, и Майк вставляет во второй разъем свои. Когда мы доходим до конца видеозаписи в первый раз, Майк кивает и совершает круговое движение кистью руки. «Прокрути снова». Я включаю запись сначала. Мы смотрим ее снова и снова, и я теряю счет крикам, мольбам, вопросам и ответам. Я не вижу ничего, чего не видел бы прежде.

А потом внезапно вижу.

Это скорее вспышка воспоминаний, чем нечто увиденное на экране, и вызывает эту вспышку вид заляпанной грязью большегрузной фуры, проехавшей мимо окон кофейни. И от этой случайной картины точка зрения у меня смещается, и до меня доходит. Я знаю, почему все это случилось. Почему я чувствовал эту тень, эту тяжесть почти с самого начала.

Я хотел бы ощутить облегчение. Но не ощущаю его. Чувствую, как от невероятного ужаса мои внутренности скручиваются в узел. «Этого не может быть. Это не может быть правдой».

Майк видит, как я вынимаю наушники, и ставит запись на паузу посреди просмотра.

– Что такое? Что случилось?

– Мы всё поняли неправильно. Нет. Нет, это я всё понял неправильно с самого начала. – Мой голос звучит хрипло и прерывисто. «Это моя вина». Осознание этого зияет передо мной, словно черный, бездонный каньон вины. – Господи, Майк, это я виноват. Это…

– Эй, приятель, приди в себя. Что я упустил?

– Ты не упустил ничего, – отвечаю я. – Идем. Нам нужно немедленно выехать.

Я уже на ногах. Люстиг подхватывает со стола планшет и сует наушники в карман.

– Куда мы едем?

– В аэропорт.

– В аэропорт?! Только не говори мне, что купился на их приманку и собираешься лететь в Канзас, ты же не настолько дурак…

Тротуар густо посыпан каменной солью; она хрустит под моими ботинками, когда мы направляемся к «Джипу». Воздух кажется густым, он колет мои легкие острыми ледяными кристаллами, но солнце настойчиво пробивается сквозь тучи. Скоро облачный фронт рассеется. Я думаю об этом, потому что пытаюсь прикинуть в уме логистику. Логистика лучше, чем вина, потому что если я свалюсь в этот разлом, то уже не выберусь из него живым.

– Позволь задать тебе один вопрос, – говорю я Майку. – Название какой компании было на той фуре, которую мы обошли на подъездной дороге вчера ночью?

Майк останавливается и смотрит на меня поверх капота «Джипа».

– О чем ты говоришь, черт возьми?

– Прошлой ночью мы преследовали белый фургон. Он был примерно в полумиле впереди, когда опрокинулся тот пикап, помнишь? Перевалив через холм, мы увидели красный седан, еще один черный «Джип», едущий слишком быстро, полицейский внедорожник с мигалками. И фуру.

Теперь Майк хмурится, и я понимаю, что он думает, будто я совсем рехнулся. Может быть, и так. Может быть, безумный подход ко всему этому – единственный способ понять.

– И что фура?

– «Ривард-Люкс», – говорю я ему. – На боку той фуры на дороге был логотип компании «Ривард-Люкс». Майк, она достаточно большая, чтобы в нее поместился фургон.

Прикрыв глаза, я вижу это: причудливую золотистую надпись на грязном борту фуры – словно в воздухе передо мной висит голограмма. Самое яркое воспоминание, которое у меня когда-либо было. Я заметил эту надпись, но не обратил на нее внимания. Я был слишком сосредоточен на Гвен, на том фургоне – и не увидел того, что было у меня прямо под носом.

До Майка все еще не доходит. Открываю дверцу со стороны водительского сиденья и залезаю в машину, он забирается следом.

– Даже если ты прав, какое отношение имеет эта фура к тому видео, которое мы сейчас смотрели?

– Когда мы в первый раз заговорили с тобой об этом видео, я спросил, знакомо ли тебе имя Ривард, – поясняю я. – И ты сказал мне, что Баллантайн Ривард известен всем. С этого самого момента мы строили теорию на ложных предпосылках. И продолжали делать это, пока пересматривали его.

– Боже… – Майк произносит это слово медленно и благоговейно, как будто действительно возносит молитву. – Этот злосчастный детектив был нанят не Баллантайном Ривардом. Он просто сказал «Ривард».

– Именно, – подтверждаю я, заводя мотор «Джипа». – Он не был нанят стариком. Его нанял сын Риварда. Ныне покойный.