Тёмный ручей

Я говорю почти нормальным тоном, но нет ничего нормального в той разъедающей ненависти, которая сейчас поднимается из глубин моей души. Я считал Мэлвина Ройяла монстром, и он действительно монстр, но этот человек… этот человек – бог монстров. Сутенер смерти. И если мне придется нажать на спуск, я об этом не пожалею.

– Ее увезли, мистер Кейд, – говорит Ривард, облизывая свои бледные губы. Его язык похож на червя, выползающего из раны. – Вы уже знаете куда. «Авессалом» сообщил вам, как я им и приказал.

Я не моргаю. И продолжаю считать. Потому что я не верю ему. Она не в Уичито.

Когда я дохожу до пяти, мой палец, лежащий на спусковом крючке, напрягается, и Ривард кричит:

– Стойте! Хорошо! Если вы хотите знать, я скажу вам! Но, пожалуйста, позвольте мне опустить руки!

– Знаете что? – говорит Майк, доставая наручники. – Я сделаю так, что вам будет легче.

Неистовая ярость, отражающаяся на лице Риварда, подтверждает, что у него был план, и когда Майк пристегивает его руки к стропе, удерживающей кресло на месте, я обыскиваю старика.

В его нагрудном кармане обнаруживается маленький пистолет. Полностью заряженный. Я перебрасываю его Майку.

– С гравировкой, – замечает тот. – Только придурки помещают свои инициалы на оружие. Приступай. Подстрели его.

Ривард начинает потеть. Всё, на что он рассчитывал, подвело его, и он, должно быть, понимает, что я настроен серьезно. А если и не понимает, то поймет, когда его коленная чашечка окажется на полу.

– Хорошо, – говорит Ривард маслянистым тоном, который при этом каким-то образом выражает еще и отчаяние. – Давайте просто успокоимся. Мы все разумные люди. И я могу отнестись ко всему разумно. Вы знаете, какие ресурсы находятся в моем распоряжении. Чего именно вы хотите от меня? Выдать часть наших самых креативных поставщиков материала? Я с радостью сделаю это. Я уверен, что ФБР сочтет меня очень полезным.

– Ну да, зуб даю, – отзывается Майк. – И знаете что? Мы раскроем все это и без вашей помощи. Стреляй в него, Сэм.

– Я даже не чувствую собственных ног. Стрелять по ним – это просто спектакль.

– Думаю, что вид внутренней поверхности собственного колена может произвести на вас впечатление, – возражаю я. – Один, два…

Ривард спешно выпаливает:

– В полночь будет прямой эфир с платой за просмотр!

– И какое нам до этого дело?

– Именно так у нас все устроено, – поясняет Ривард. – За… материалы высшего класса. Прямое включение, тысяча виртуальных билетов на шоу, пятьдесят тысяч долларов за билет.

Я уже чувствую, как к горлу подкатывает тошнота. Вижу смутные очертания того ужаса, который стоит за всем этим.

– У вас две секунды на то, чтобы сказать, как это поможет нам найти Гвен.

– Это она! – выкрикивает Ривард и вздрагивает, видя выражение моего лица. Отвращение, которое я испытываю, столь велико, что в горле встает комок. Я так сильно хочу убить этого человека, что ощущаю это желание на вкус. У убийства резкий, металлический привкус, как будто ты жуешь фольгу. – Она и Мэлвин Ройял. Он хотел заполучить ее. А мы хотели, чтобы это было записано. Начало в полночь. Впоследствии мы продаем эти записи, но живое включение – это… особенное.

– Мразь, – цежу я, чувствуя, что вот-вот нажму на спуск. Приливная волна ярости, рвущаяся изнутри, почти лишает меня рассудка. – Где это?

Каким бы невозможным это ни казалось, но Ривард улыбается. Тошнотворное зрелище. На его лбу блестит пот.

– Вы можете купить зрительское место, мистер Кейд. Они еще не все проданы. Думаю, штук пять билетов осталось.

«Пристрели его. Пристрели этот кусок вонючего мяса сейчас же». Я не знаю, чей голос это говорит, но мне кажется, это голос моей сестры. И я выстрелил бы, если б в конце этой жуткой насмешливой фразы Майк не сделал шаг вперед и не ударил бы Риварда кулаком прямо в зубы. Изумление заставляет мой убийственный порыв рассеяться, и я думаю о том, что Майк только что спас Риварду жизнь. И мне. Кожа моя горит так, словно вот-вот лопнет, как будто она – лишь оболочка для бомбы, таящейся внутри меня и готовой взорваться. Никогда еще я не испытывал такой ненависти – даже к Мэлвину Ройялу. Все кругом пропитано ненавистью, окрашено ею в багровые оттенки.

От удара кресло Риварда откатывается назад, изо рта его течет кровь. Вид у него потрясенный и уязвимый, и неожиданно я вижу перед собой просто жалкого старика.

Я снимаю палец со спускового крючка.

– Позвольте сказать вам чистую правду, – начинает Майк, и мне знаком этот тон. Это Майк, который убивает. Это Майк, который вывел меня из зоны боевых действий, когда мой самолет рухнул на вражеской территории. Майк, убивший всех ублюдков, посмевших встать у нас на пути. – Так вот, из нас двоих Сэм Кейд – добрый дознаватель. Так что подумайте как следует о том, что вы скажете теперь, потому что мне уже плевать на мой жетон, мою карьеру и на то, сколько времени я проведу в тюрьме.

И я верю ему. Я не знаю, лжет ли он, но понимаю, что Ривард уж точно не знает этого. И испытываю жестокую радость, видя в его глазах неподдельный, концентрированный страх.