Тёмный ручей

Но он – агент ФБР, и я понимаю, что сопротивление лишь ухудшит ситуацию.

– Эй! – восклицает Сэм, но Люстиг не обращает на него внимания, продолжая волочить меня к компьютеру. Сэм идет следом за нами. – Майк, какого черта ты делаешь? Ты не можешь…

Голос его осекается, когда мы оба видим, что высвечивается на экране.

Меня охватывает острое, жгучее ощущение нереальности. Я снова чувствую головокружение и теперь даже рада, что Люстиг крепко держит меня за руку, не давая упасть. Потому что на экране, где застыл стоп-кадр, истекает кровью кричащая жертва. Стоящий перед ней Мэлвин протягивает руку за зловещего вида ножом.

И кто-то подает ему этот нож.

Этот «кто-то» – я. Вижу свой профиль. Я стою прямо перед камерой, возле стены, на которой развешаны ножи и молотки. Инструменты Мэлвина.

И улыбаюсь.

– Я арестовал бы тебя ко всем хренам прямо сейчас, – обращается ко мне Люстиг, – вот только у меня нет таких полномочий, а власти Канзаса уже оправдали тебя, мразина. А теперь садись и расскажи мне все, что знаешь о Мэлвине Ройяле. Немедленно.

Я цепенею. Я чувствую себя… пустой. Сажусь, не сводя взгляда с экрана. Со своего лица – с лица Джины Ройял. Говорить больно, но я заставляю себя сделать это.

– Это фальшивка, – говорю я ему. – Меня там не было. Меня никогда там не было. «Авессалом» подделал…

– Хватит с меня этих дерьмовых оправданий. – Люстиг фыркает, потом разворачивает мое кресло к себе и наваливается на подлокотники, приблизив свое лицо к моему. – Ты была там. Все то время, когда он забавлялся с жертвами, да? Я с самого начала сомневался в тебе, и поверь, меня нелегко облапошить. Рассказывай все, что тебе известно!

– Это не я! – кричу я ему в лицо, охваченная паникой и отчаянием. Этот хриплый, прерывистый крик болью вырывается из моего покалеченного горла. Боже, как больно… – Я ничего не знаю! Я не участвовала в этом!

Он отталкивает мое кресло, и оно откатывается назад, ударяясь о стену с такой силой, что я едва не вылетаю из него. Я встаю, готовая сопротивляться, но Люстиг не делает ни шага в мою сторону. Просто пристально смотрит, потом отворачивается и идет прочь. Радж смотрит на нас, приоткрыв рот от удивления.

Сэм тоже не подходит ко мне. Вид у него спокойный и даже бесстрастный – до того мгновения, пока он не хватает со стола монитор и не запускает им в стену. Аппарат разлетается искрами и кусочками битого пластика, и Радж протестующе вскрикивает, резко поднимаясь со стула.

– Сэм! – восклицаю я и тут же жалею об этом, потому что взгляд, который он бросает на меня, пронзает насквозь. Убивает меня. Я гадаю, не собирается ли он завершить то, что начал Саффолк.

Люстиг останавливается в дверях кабинета и обращается к Раджу:

– Не выпускай ее из этой комнаты, пока я не вернусь. Ясно?

Он выходит. Радж кивает и берет себя в руки. И преграждает мне выход.

Я чувствую себя загнанной дичью. Объектом охоты. Горло мое жжет, и, сглотнув, я ощущаю привкус крови.

Сэм тоже направляется к двери. Я хочу окликнуть его, но сейчас боюсь это сделать. Радж не дает ему пройти, пока Сэм не говорит – сейчас его голос звучит совершенно неузнаваемо:

– Он сказал, что она должна оставаться здесь. Не я.

Радж неохотно делает шаг вбок, и Сэм уходит. Я остаюсь наедине с техником и разбитым монитором. В комнате пахнет озоном. Радж не смотрит на меня. Я вижу, что он нервничает; он следит за мной краем глаза, на случай, если я решу что-нибудь сделать, и кадык его подергивается. Но я не шевелюсь. Просто стою в оцепенении. Я не знаю, что еще могу сделать.

Майк Люстиг открывает дверь. Вид у него угрюмый и сердитый, и Радж с признательностью усаживается обратно на свой стул.

– Можешь идти, Джина, – говорит Люстиг. Он выплевывает слова, словно куски чего-то несъедобного. Я больше не Гвен Проктор для него. – Но не думай, что можешь расслабиться. Тебе недолго гулять на свободе. А теперь выметайся из этого здания, пока я не сделал чего-нибудь, о чем потом пожалею.

Рядом с ним стоит другой агент с каменным лицом, и я понимаю, что он должен сопроводить меня на выход. Сейчас мне все кажется нереальным. Я гадаю, что они будут делать, если я просто потеряю контроль над собой и начну кричать. Наверное, все равно выволокут меня наружу. Я не принимаю сознательное решение уйти отсюда; просто делаю это.

Внезапно я оказываюсь в коридоре, за пределами темной комнаты наблюдения. Агент держит меня за локоть – твердо, но не грубо. Он ведет меня куда-то, снимает мой пропуск посетителя и выводит меня в вестибюль, где агент, сидящий за стойкой, принимает у него этот пропуск. Оба они выжидающе смотрят на меня.

Я не понимаю, куда должна теперь идти. Что должна делать.

Наконец до меня доходит, что они ждут, пока я уйду, поэтому я прохожу в двери, которые автоматически запираются за мной. Уже темно, солнце давно село, дует холодный ветер. Я стою, ничего не понимая, и мне кажется, что я потерялась во времени и в пространстве. Это Уичито. Я ездила на машине по этим улицам. Ходила за покупками в торговый центр, который сейчас виднеется в отдалении. Заправляла автомобиль на бензоколонке на углу.