Тёмный рыцарь

Майеля и Парменио поместили вдвоем в одной комнате, а де Пейну отвели отдельную — маленькую, уютную, красиво обставленную. Убедившись, что их пожитки принесли в комнаты, рыцари оправились проведать провансальцев. Те, как истинные солдаты, уже обжились на новом месте: сидели на улице, разувшись, прислонясь к стене, и наслаждались солнышком и свежим воздухом, не забывая отхлебывать вино из большого кувшина. Отвечая на вопрос Майеля, Усама объяснил, что сам он не считает винопитие нарушением заветов Пророка. Затем он пригласил гостей позабыть на время о своем поручении и совершить вместе с ним обход замка. Де Пейн подозревал, что им хотят продемонстрировать мощь ассасинов. В конце обхода и он, и его спутники находились под сильным впечатлением от увиденного. Могучие стены и башни Хедада, возведенного на скальном выступе над крутым обрывом, господствовали над всей окружающей местностью. Пресная вода поступала в крепость из подземных источников, и ее с избытком хватало для орошения обширных садов, равно как и закрытого «рая», расположившегося за стенами одного из дворов. В крепости были огромные запасы всевозможного оружия, в том числе баллист, катапульт и прочих устройств, необходимых для того, чтобы выдержать осаду. Оружейные мастерские, кузницы, лазарет содержались в идеальном порядке, как и конюшни, амбары и склады. Парменио задал Усаме вопрос: откуда Низам черпает подробные сведения обо всем, что происходит за стенами крепости? Ассасин от восторга захлопал в ладоши и повел их к голубятням, а там подробно объяснил, как «воздушные кони» переносят сообщения в крошечных цилиндриках, привязанных к лапкам. И де Пейну, и его спутникам было и раньше известно о таком способе передачи сведений, и они буквально засыпали Усаму вопросами. В ответ тот пожал плечами и ответил, что эти птицы непременно возвращаются домой, безошибочно отыскивая дорогу.

— Конечно, — он задумчиво постучал себя пальцем по кончику носа, — из этого следует, что мы должны иметь на равнинах какие-нибудь места, где можно держать голубей, однако, — он взмахнул руками, — если не считать этого да еще опасности, исходящей от воздушных хищников, голуби летят напрямик, не сбиваясь с пути. Позвольте, я сообщу вам последнюю новость. — Усама стоял, уперев руки в бока, лицо его выражало глубокую печаль. — Король Балдуин III поднял свой штандарт, объявив войну. Он созвал всех франков на осаду Аскалона. Да, да! — Ассасин явно наслаждался изумлением слушателей. — Аскалон, Невеста Сирии, южный ключ к Иерусалиму, порт египтян, теперь осажден.

— Кажется, тебя это радует? — сказал де Пейн.

— Разумеется! Если падет Аскалон, то мулахиды,[58] — Усама использовал слово, которым в исламе называют еретиков, — египетские мулахиды ослабеют.

— Твой отец… — Де Пейн отвел Усаму от Майеля и Парменио, горячо обсуждавших услышанное.

— Что ты хотел сказать о моем отце, храмовник?

— Он смотрит на меня так, будто знает меня. И не как друга.

— Как врага? — Усама глубоко вздохнул. — А как же иначе? Как говорите вы, франки, usque ad mortem, до самой смерти. — Он быстрым движением выхватил свой смертоносный кинжал. Свист клинка привлек внимание Майеля и Парменио, которые тут же поспешили на помощь товарищу. Де Пейн сделал шаг назад, но Усама протянул кинжал ему.

— Посмотри, храмовник, посмотри на клинок — там отражается твое лицо!

Де Пейн так и сделал: отполированная сталь заменяла зеркало, лишь слегка искажая черты лица.

— Глаза, — сказал Усама, поворачиваясь к Майелю и Парменио, — глубоко посаженные, светло-зеленые. Черные волосы, уже чуть тронутые сединой. Лицо темное, суровое, с бородой, на щеках залегли морщины. Воин; возможно, аскет; человек, не до конца уверенный в себе. Все это мог увидеть мой отец, но прежде всего он видит лицо де Пейна, своего смертельного врага.

Рыцарь опустил кинжал, потом быстрым движением повернул его рукоятью к Усаме; тот вложил кинжал в ножны и шагнул вперед.

— А ты разве не знал, храмовник? Твой двоюродный дед, Гуго де Пейн, твой дед, Теодор Грек, — когда-то давно они охотились на моего отца в этих горах, всюду выискивали его. Они потерпели тогда неудачу, но сумели убить двух братьев отца. Между нами и тобой — кровная вражда. Неужели Великий магистр Бертран Тремеле не предупредил тебя? — Теперь на лице Усамы не было улыбки. — Видно, не предупредил, раз ты даже этой истории не знаешь!

Глава 4 У БРАТЬЕВ-ТАМПЛИЕРОВ БЫЛО НЕСКОЛЬКО КРЕПОСТЕЙ ВБЛИЗИ ВЛАДЕНИЙ АССАСИНОВ

— Так значит, несмотря на вашу охранную грамоту, — гневно отвечал ему де Пейн, стараясь подавить захлестывающую его ледяную волну страха, — меня теперь убьют и привяжут мой раздетый труп к скале?

Усама серьезно посмотрел ему в глаза, потом вдруг расхохотался, мотая головой и хлопая себя по бедрам.

— Ты так думаешь?! — проговорил он, задыхаясь от смеха, и тут же снова стал совершенно серьезным.

Де Пейн задал себе вопрос: в здравом ли уме этот человек?