Тёмных дел мастера. Книга четвёртая

А в это время, также находясь под землёй, но с совершенно противоположной стороны от бункера, Альфред неустанно хватал губами воздух, пытаясь надышаться в полной темноте пустого пространства, которого он так жаждал достичь, но решился на это лишь под угрозой борьбы за собственное выживание. С яростью вспоминая и заново ощущая, как его чуть не испепелил вырвавшийся из трупа гиганта огненный удар, молодой колдун сам не понимал зачем решил рискнуть. И всё же переброс назад под землю, к тому месту, где, по его прикидкам, находилась железная дверь, ведущая внутрь хранилища с заветным шаром, стал для него неожиданным спасением. И теперь он, пожалуй, был даже рад, что рискнул, поскольку в противном случае Альфреду могло и не хватить запала добраться сюда, миновав многочисленные слои породы, что погребли под собой хранилище после обрушения тоннеля. К тому же ему сильно помог в этом деле всё тот же запах, который в какой-то момент буквально утянул находившегося в перемещении молодого колдуна за собой.

Источник этого запаха и сейчас давал о себе знать, продолжая распространять всё тот же аромат, но уже гораздо сильнее и прочнее связывая им разум Альфреда, как будто манил окунуться в себя с головой и никогда, никогда не возвращаться обратно. Испытывая жесточайшее искушение, молодой колдун чувствовал, что его щёки постепенно заливаются жаром, а руки сами собой тянутся куда-то вперёд, прорываясь сквозь мглу к одной конкретной точке, которую невозможно было разглядеть с помощью обычного зрения. Но зато это с лихвой компенсировалось всеми остальными способами воспринимать действительность, которыми владели чёрные колдуны, и задыхавшийся бунтарь чувствовал проклятый шар перед собой так же ясно, как обычные люди чувствуют солнце. Шаг за шагом Альфред приближался к центру хранилища, невольно задевая и сбивая по пути всякого рода посторонние предметы, которые, по всей видимости, представляли собой стеклянные и металлические приборы для взаимодействия с энергией шара, но уже не мог остановить своё движение.

Вскоре молодой колдун наткнулся рукой на куда более тяжёлый объект, показавшийся ему углом какого-то шкафа, однако Альфред тут же проломил его с помощью бесконтрольного выброса тёмно-пурпурного пламени. Отлетев с тяжёлым скрипом в сторону, поверхность шкафа отозвалась слабым мерцанием кнопок, и юноша понял, что перед ним вновь оказался один из тех громоздких приборов, которые ему уже приходилось видеть в замке. Однако помимо этого сотворённое Альфредом пламя успело на секунду осветить и невысокий постамент — точно такой же, на котором хранилась когда-то уничтоженная им корона Расморов — и на его вершине бунтарь увидел желанный круглый предмет, окружённый целым каскадом направленных в него приёмников и узких кристаллических иголок.

«Нет… Зараза… А ну стой!..» — тотчас же переполошился юный колдун, понимая, что чуть не утратил полностью контакт со своим телом, когда наконец смог взглянуть на заветный шар глазами, а не внутренним чутьём. Но предательские желания в голове у Альфреда, наоборот, лишь беспрестанно твердили ему об абсолютном могуществе, которое он сумеет обрести, если только дотронется до поверхности шара и использует его возможности по полной. От этого настоящая личность молодого колдуна словно исчезала, улетучиваясь с каждой новой мыслю о победе над смертью или о свержении правительства Сентуса, да и всех остальных стран тоже.

Но всё же Альфреду было не впервой бороться с подобного рода уловками, поскольку он до сих пор отлично помнил, как сумел побороть потрёпанную книгу пророчеств, хранившуюся в Эргароте, которая также обладала способностью запутывать умы неподготовленных всеми возможными способами. Начав усиленно собирать последнюю волю в кулак, молодой колдун принялся сначала негромко и очень неразборчиво, но затем всё более ясно и осмысленно бормотать:

«Я — якорь. Я — якорь».

Однако теперь он уже имел дело не с жалким талмудом, наделённым остатками древней магии, а с настоящим её источником, который много веков излучал миазмы других граней бытия. Из-за чего подобное слабенькое упражнение попросту не могло помочь Альфреду снова обрести себя.

«Я — якорь. Я — якорь. Я… якорь. Я… я-корь. Я… Я-я…» — неустанно талдычил молодой колдун.

А между тем желанный шар был уже практически в полуметре от него.

«Я… Это я. Я здесь…» — совсем потерялся в глубине своих же собственных амбиций Альфред, напрочь позабыв даже то слово, которым должен был отыскивать и утягивать нужные черты индивидуальности к некоему общему дну, располагавшемуся за ними и ассоциировавшемуся у него с внутренней оболочкой тела.

И тут поверхность шара начала показывать чёрному колдуну разные изображения.