Тёмных дел мастера. Книга четвёртая

Но молодой колдун не спешил отвечать. Глядя ей сейчас в глаза, он понимал, что ему не остаётся ничего иного, кроме как разразиться про себя самым отборным матом, который он только знал. И продолжать вспоминать эти фразы без остановки, поскольку в глубине души строптивый бунтарь, как и все прочие, нисколько не ожидал такого поворота событий. Альфред до последнего надеялся, что ему не придётся выбирать между двумя столь далёкими полюсами, одним из которых была жажда обрести ещё больше могущества, а вторым — подсознательное стремление впасть в пучины обычного мужского безволия, причиной которого во все неисчислимые века оставалось лишь одно — действительно желаннаяженщина.

Глава 6 (21)

В мире нет ничего таинственного.

Тайна — это наши глаза.

Элизабет Боуэн

*Фр-ж-ж… — со свистом разрезала воздух очередная стрела, прежде чем вонзиться в довольно большую и крепкую человекообразную мишень в дальнем конце тренировочного зала, что прилегал к первому этажу большого и светлого дома Джейн.

Судя по всему, заложить во время строительства фундамент для подобного помещения было исключительно её идеей. Ведь чем дольше Гортер находился в этом проклятом городе — тем отчётливее понимал, насколько его обитатели легкомысленны в отношении личной безопасности, так как целиком полагаются в этом смысле на магию. А также на государственные силы охраны порядка.

Хотя, по уверениям Фейр, многие из её сверстников в наступившую эпоху всё же иногда посещали так называемые «тиры», где могли вволю потешиться боевой магией. Правда, всегда под строгим надзором инструкторов, что для бывшего следопыта выглядело очень знакомо: ведь он и сам до какого-то момента тренировался исключительно в присутствии деда. Однако Гортер очень рано был лишён его опеки, после чего ему оставалось надеяться только на себя, что определённо отличило его от этих городских недорослей. Впрочем, даже дедовский метод воспитания ни шёл ни в какое сравнение с традициями обитавших к востоку от их деревни племён лютых кочевников, где взрослые веками разрешали своим отпрыскам возиться со слабенькими в натяжении луками ещё до того, как те делали первый шаг. Потому со временем любой кочевник, даже самый захудалый, не уступал по этой части членам семьи Гортера ни в чем — разве что в точности. И уж определённо превосходил их в скорострельности, а тем более в конной стрельбе. Но то было очень давно и сейчас, наверное, также кануло в лету.

*Фр-ж-ж…* — преодолела новая посланница смерти всё те же двадцать метров до противоположной стены зала — и вошла в самое горло мишени. Но тем не менее предательски отклонилась от предыдущей стрелы чуть-чуть влево, из-за чего Гортер лишь слегка прищурился, недовольно сжал губы и медленно повернул рукоять ещё на пару сантиметров в сторону.

Если этот дом, эта семья, эта работа — эти дни, в конце концов, — если всё это изначально было для Джейн пределом её мечтаний в жизни, то тогда он явно никогда не понимал эту женщину. А может быть, даже и не пытался понять. Поскольку, независимо от того, как сильно они были похожи в тех или иных вещах, привычках и самом отношении к окружающему, в действительности такие качества просто не могли стать основой для чего-то большего, чем простая дружба. Которая к тому же со временем постепенно выродилась, оставив после себя одни только постоянные споры, колкости и безразличие. Не говоря уже о вездесущей магии — том главном столпе непонимания, что разделил их задолго до того, как старый охотник уединился в своих лесах, и ему ещё только предстояло узнать, в какую вакханалию успел превратиться Сентус.

«На что ты надеялся вообще?! Думал, что просто завалишься ко мне после двадцати пяти прошедших лет, извинишься за свою смерть — и всё?..» — по-прежнему раздавались у него в голове последние слова Джейн, произнесённые ей сегодня утром перед тем, как она предоставила Гортеру ключ от этого тренировочного зала.

По уверениям её дочери, помещение имело звуконепроницаемые стены, хотя старому охотнику сложно было поверить, что современные каменщики могли добиться такого эффекта без магии. И всё же было здесь то, что сразу удивило Гортера и очень ему понравилось, а именно — большое круглое окно в самом центре красивого и высокого сводчатого потолка. Благодаря этому в зал щедро лился дневной свет. Правда, к тому моменту, как бывшему следопыту захотелось расспросить Джейн о столь оригинальном архитектурном решении, хозяйка дома уже молча увела дочь за локоть, отправившись работать с ней в какой-то особый магический кабинет, служивший им вторым центром после офиса для связи с «хвостами» (так Джейн называла свои таинственные источники информации).