Тёмных дел мастера. Книга первая

С того момента, как он услышал его имя в той незадачливой фразе, произнесённой нараспев каким-то хаас-динцем, с того момента, как в его уши проник каждый отдельный звук этого слова, оно засело в памяти Альфреда как якорь и осталось в ней навечно. К сожалению, оно так и не смогло прогнать его страх перед ним, и когда чёрный колдун вошёл в комнату, парень не смог придумать ничего лучше, чем забиться в угол и притвориться спящим, на что тот почти никак не отреагировал и сразу же завалился на лежак, предварительно ударив об пол чем-то тяжёлым. От этого звука сердце Альфреда машинально сжалось, и он застыл в ожидании новых побоев, но ничего такого не произошло. Тогда-то юноша и почувствовал, как в его разум закралось это новое чувство. Он слышал, как страшный человек устраивался на своём месте, слышал его отрывистое дыхание, сопровождаемое глубокими выдохами, и каждый раз представлял его движения за своей спиной, озвучивая их своим новым оружием: «Джаргул! Джаргул сел на свою паршивую задницу! Джаргул вдруг сделал это или взял со стола то! Джаргул! Джаргул! Джаргул!»

Напрочь забыв о том, что чёрный колдун мог читать его мысли, Альфред веселился про себя что было мочи и не мог успокоиться, пока не перебрал в мозгу все возможные картинки, олицетворявшие его кровожадные позывы. А когда он услышал, что его мучитель притих, то как можно тише повернулся назад, чтобы быстро взглянуть в его отвратительное лицо. Но в комнате было уже слишком темно, и парню ничего не оставалось, кроме как вслушиваться в издаваемые им звуки, отзываясь на них со всей злобой, что кипела в его жилах словно пламя.

Минута за минутой, час за часом тянулась вокруг него ночная мгла, обступая стены снаружи комнаты, и Альфред уносился с нею вдаль, разрываясь от идей и планов, о которых раньше не мог даже помыслить, и всюду они подогревались на огне его недавно обретённой ненависти. «Вырезать тот кусок плоти на своей шее! – гневно думал он про себя. – Нужно только найти что-нибудь острое! Оставлю магическое послание здесь, в этой комнате!.. Чёрт, надо было раньше это сделать, до того, как он пришёл! Джаргул – что за уродское имя!» – кривился Альфред, продолжая лихорадочно обдумывать планы своих возможных действий.

Так продолжалось ещё какое-то время, пока юноша не очнулся от того сумбурного воспоминания, похожего на сон, и теперь, когда он окончательно пришёл в себя, то понял, что в какой-то момент усталость всё-таки взяла своё, и он попросту вырубился. Однако ночь не дала ему облегчения. Оставшиеся после вчерашней драки синяки всё так же давали ему о себе знать, легонько пощипывая на щеке и губе тягучей болью, но за последние несколько дней Альфред успел получить столько новых синяков и ссадин, что уже почти не обращал на них внимания.

Куда больше его сейчас злило то, что он не смог дать сдачи своим вчерашним обидчикам. И хотя ими оказались лишь пьяные рабочие с полей, Альфреда хватило только на то, чтобы беспомощно валяться в грязи, пока один из них награждал его своими безжалостными ударами, а остальные смеялись, стоя вокруг него как наблюдатели. В тот момент в его душу закралась гнусная обида, и сейчас, с наступлением утра, она не утихла. Ему хотелось отомстить им! Отомстить им своими силами! По какой-то причине он уже был не такой, как вчера.

В глазах Альфреда горели новые чувства, которые он не раз испытывал в прошлом, но почти всегда прятал. Он прятал их даже тогда, когда терпел издевательства от Кана и когда становился посмешищем для всей школы после того, как его испуганное лицо в очередной раз «засвечивали» новомодным гилийским заклинанием «светокопии» и развешивали на этажах учащиеся старших курсов. В те времена Альфред пытался найти для себя разумное объяснение их злобе и тем самым облегчить свою тяжёлую ношу всеобщего козла отпущения, однако после сегодняшней ночи он даже не помышлял о подобном. Вместо этого его колотил странный кураж, и по какой-то необъяснимой причине он больше не мог бездействовать. Альфреду хотелось орать на своих обидчиков, хотелось выместить на них всё, что ему пришлось пережить за последние дни, и если бы не его страх перед своим пленителем и его убийственной магией, то, возможно, он бы отправился вниз прямо сейчас для того, чтобы разыскать их среди спящего там сброда!.. Во всяком случае, именно так ему хотелось думать.

Не замечая происходящего вокруг, Альфред продолжал размышлять на подобные темы, пока его слуха не достиг отвратительный звук самого ненавистного ему в целом мире голоса: «Ну чё, салага, проснулся уже?»