Тёмных дел мастера. Книга первая

Однако мысли о засаде всё ещё не покидали его, и пока они с Вашгахом снова брели вперёд, пытаясь отыскать указанную им придорожную таверну, следопыт не переставал то и дело осматриваться. Застилавшая небо с правой стороны высокая лесная гряда идеально подходила для того, чтобы укрыть за ней не меньше десятка боевых магусов, а в закрытом помещении на него могли наброситься и остальные, поэтому Гортер заранее решил, что не войдёт внутрь ночлежки ни при каких условиях. Но когда, наконец, впереди них забрезжили очертания какого-то ветхого строения, то следопыт быстро пересмотрел свои планы.

Утопая в грязи и спрятанная за худым дырявым забором, перед ним возникла полуразвалившаяся двухэтажная хибара, давно отжившая свои годы. В её покосившихся ставнях только-только загорался вечерний свет от коптящих керосинок, а во дворе уже собирался народ, и даже издалека Гортер видел, что это были обычные рабочие хаас-динцы с полей, часть из которых пыталась отметить окончание очередного трудного дня в дружной компании, а другая – просто забыться в самогоне, вине и пиве, нарушая все запреты своей религии.

– Это, что ли, то место? – недоверчиво спросил он у Вашгаха, когда тот уже подвёл его ближе.

– Ага. Мы пришли, – вымолвил паренёк.

Взглянув вперёд ещё раз, следопыт не заметил у высокой деревянной арки распахнутых настежь ворот ни одного светлокожего человека, стоявшего снаружи или входившего внутрь двора здания, но всё же решил оставаться начеку.

– Да ты не чурайся, Господин охотник! – попробовал осторожно подбодрить его парень. – Тут обычно только свои собираются. Пойдём!

– Мда, не близко же им…– начал было говорить Гортер, осмотрев взглядом ближайшую округу, как вдруг заметил у обочины какую-то странную деталь.

Посреди дорожной пыли, наполовину втоптанные в грязь, лежали обрывки довольно новой, но очень замаранной верёвки. Повсюду вокруг неё были разбросаны отпечатки колен и рук, многие из которых уже давно затёрлись, но последние заметные следы уводили в сторону дороги, где они постепенно растворялись вовсе, уступая её всё той же гладкой, утрамбованной поверхности.

– …Ну, ты, пожалуй, иди вперёд, молодёжь, а я тут немного дух переведу и сразу тебя догоню потом, – спокойным голосом заявил ему Гортер и присел на корточки.

– А, н-ну ладно…– неуверенно ответил ему Вашгах и, посмотрев на следопыта немного странным взглядом, двинулся вперёд, прибавив, – я пока посмотрю, нет ли там у входа кого из моих знакомых.

Как только парень отошёл от него на достаточное расстояние, следопыт осторожно подполз к обочине и стал быстро двигать руками по земле, пытаясь отыскать на ощупь хоть что-нибудь, что могло остаться лежать рядом с верёвкой в дорожной пыли, но, не найдя ничего путного, принялся выдёргивать из земли саму верёвку, которая очень быстро подалась ему в руки, стоило Гортеру только как следует потянуть за неё. «Лежит недавно, примерно две недели – заключил про себя следопыт, осматривая её по всей поверхности и осторожно сматывая в петли. – А здесь, похоже, обрезана. Да, точно – вот и остатки тут. Видать, его только за руки привязывали и за поводок вели всю дорогу на привязи, как дворнягу. Так, а это чего?» – переключил своё внимание Гортер на белевший в кустах высокого чертополоха, растущего на обочине, кусок грязной, побитой дождями бумаги. Пододвинувшись к нему ближе, он протянул вперёд руку и, протиснув её между колючими листьями растения, вынул этот листок за краешек, после чего развернул его перед собой и осмотрел со всех сторон. «Бумага из документовских. Белая и с рамками даже вон. Хорошая находка! Значит, тут что-то необычное случилось. Может, пленник захворал по дороге и свалился, а этот, который его вёл, решил паренька освободить… М-м-м, нет, не вяжется как-то. Уж больно они злые все, чтоб так делать».

Оглядевшись по сторонам, Гортер не заметил никого, кто бы мог случайно наблюдать за ним в тот момент, кроме одиноко шагавшего впереди Вашгаха, и сам быстро поднялся на ноги. Повертев в руках бумажку, он аккуратно сложил её, не читая, и решил в последний раз изучить найденное им знаковое место. Но как только следопыт взглянул на него с высоты своего роста, то заметил, что от всех этих следов по обочине в поля увивалась стойкая тропа, проложенная когда-то своим хозяином прямо наперерез через буйную растительность, и уводившая сквозь неё вдаль. «Кто-то здесь прошёл, не иначе. Но был один. И прошёл давно», – наскоро размышлял следопыт, присматриваясь к тому, как ложились друг на друга непокорные снопы гроссиума и пшеницы. «Неужто его пленитель? – всплыла в его сознании осторожная мысль. – Нет. Тогда бы получалось, что он просто освободил своего пленника и бросил тут. А парень затем ушёл на своих двоих. Хотя по следам, вон, так и получается. Дальше-то отпечатков ног на дороге, кроме его собственных, нету! Мда-а, загадка…»