Тёмных дел мастера. Книга третья

Но тем не менее оба они в тот момент ещё совершенно не догадывались, что за каждым их шагом следили сразу несколько пар холодных сосредоточенных глаз, утаённых от внешнего мира покровом заклинания «невидимости». Жадно преследуя свои личные служебные цели, равно как и совпадающие с ними в данном случае интересы целой страны, хозяева этих глаз очень скоро должны были начать действовать, перейдя от пассивных наблюдений к самой неожиданной и, возможно, последней для их жизней решающей операции по захвату первого за всю историю тайной многолетней борьбы Сентуса живого чёрного колдуна!.. Который, без сомнений, окажет им самое грозное и достойное своей былой молвы сопротивление. Унеся за собой, возможно, не только их жизни, геройски положенные на плаху ради светлого будущего родного королевства, но и жизни многих, многих других людей. Если это паршивое, до смерти медлительное подкрепление не окажется здесь вовремя!

«Скорее… Скорее!» — подгонял сам себя и весь мир вокруг находящийся уже на пределе своих сил Мескольд, невольно передавая собственные мысли на общую секретную частоту «канала», созданную специально для их отряда. И не отпуская на всякий случай пальца с инициализационной пластины на палочке. Но время шло, и его надежды таяли с каждой секундой.

Тогда молодой капитан, увидев, что его цель уже почти затерялась в толпе, умело заставил свои нервы ненадолго успокоиться и отдал наконец тот самый первый свой приказ, который хранил всё это время в памяти на случай, если преследуемый ими объект всё же исчезнет раньше, чем появится долгожданный зашифрованный сигнал от магически созданного следящего «глаза», парящего над ними, и свидетельствующего о прибытии в город первого отряда долгожданного подкрепления:

«Внимание, отряд! Код 315. Всем медленно перемещаемся за объектом, соблюдая необходимую по протоколу дистанцию. И, ради всех богов, держите личное оружие наготове!.. Командование операцией временно принимаю на себя».

Глава 11

Я не ветер, я не птица,

Я, как все, с утра в метро.

Одинаковые лица —

Просто разные пальто.

Я, как все, глотаю время,

Ты неси меня, нога.

Вашим песням я не верю —

Своих песен до фига.

Пошли все на-а…

Пошли все на!..

Пошли все на-а…

Пошли все на!..

Пошли все на!..

Мне так мало кислорода,

Раньше всех боюсь приплыть.

Лишь хватило бы завода

Кой-кому табло набить.

Пошли все на-а…

Пошли все на!..

Пошли все на-а…

Пошли все на!..

Пошли все на-а…

Пошли все на!..

Пошли все на-а…

Пошли все на!..

Пошли все на!..

Kedbl («Кеды») — текст песни «Пошли все на…»

Это было… всё то же обычное северное утро.

До отвращения стройными рядами, в очередной раз вышагивали по улицам спешащие на работу люди, и это снова доводило Вада практически до отупения. Если не говорить, конечно, об определённых местах, где численность их немного снижалась. Таких, например, как некоторые скверы и парки города. Но даже там его острый глаз почти всегда находил во что уткнуться, будь то вызывавшие в Ваде дикое желание непотребные женские платья последних лет или печальная картина брошенных на попечение улиц бездомных собак, от которой у очкастого библиотекаря просто сжималось сердце.

В такие моменты Вад даже просил богов отнять у него хотя бы часть столь впечатлительного разума, которым они с рождения одновременно наградили и прокляли его.

Но к счастью, с недавних пор он всегда оставался «при оружии» во время подобных животрепещущих встреч, привносивших хоть какое-то разнообразие в его, в сущности, совершенно невзрачную жизнь, красноречиво величаемую им «бытовой обыденностью». И потому Вад никогда не забывал «запечатлеть» такие моменты с помощью своей дорогостоящей, безумно навороченной волшебной палочки. А как только это происходило, то фактически всегда затем эти изображения сопровождались парой-тройкой колких комментариев и тут же отправлялись в личный кладезь информации Вадикуса на «канале». Который, к слову сказать, до сих пор оставался не очень-то популярным среди подключающейся к нему публики. Однако Ваду, как и всегда, было на такие вещи абсолютно плевать… или, во всяком случае, ему просто очень хотелось так думать. Поскольку пустым самоутверждением его тонкая натура обычно не могла себя надолго заполнить или ограничить, даже если сам её хозяин совершенно не хотел себе в этом признаваться.