Тёмных дел мастера. Книга третья

Оглядываясь по сторонам, страдающие и изнывающие от тяжести прохожие, в том числе и Вад с Лагнес, начали вскоре довольно заметно улыбаться, постепенно сменяя охватившее их напряжение на какое-то удивительное умиротворение, перемежавшееся с радостью, игривостью и беспричинным смехом. Почтенные кальстергские господа и дамы снова вставали с колен, диковато озирались по сторонам, словно не решаясь поверить в преобразившуюся реальность. А затем, пошатываясь, начинали ловить разноцветные пузырьки руками, бегая за ними по всем дворам и улицам, вылезая из тесных и неудобных самоходок, открывая окна своих квартир, слишком однотипные и ограничивающие единое пространство мира, высовываясь наружу чуть ли не через форточки. И каждый из них на какое-то мгновение или два чувствовал себя абсолютно свободным, когда такому человеку удавалось поймать очередной разноцветный пузырик, пролетавший мимо.

И, как почти всегда в подобных случаях, посреди всего этого беспорядка продолжал нести свою умопомрачительную магию в мир только один-единственный не сходящий от неё с ума человек, губы которого по-прежнему были растянуты в безудержной усмешке над всем происходящим вокруг. Хотя глаза его уже выдавали заметную усталость, которая потихоньку начинала захватывать тело Альфреда изнутри: ведь он впервые в жизни осмелился применить такое сильное заклятье, воспользовавшись самым безрассудным и в то же время самым главным правилом, отличавшим любого современного магуса от настоящего колдуна: «Если что-то заставляет тебя испытывать реальные чувства — не терпи, а действуй!»

Наконец молодой колдун всё же решился опустить руку вниз, отчего та тут же обвисла как плеть. И, раскрыв рот от тяжкой одышки, Альфред даже приложился на какое-то время спиной к основанию фигурчатого фонарного столба, чтобы не потерять равновесие.

— Чёрт… *хы-хых-х*… Собака!.. *хых-х*… Чёрт… — полушёпотом повторил он пару раз, прежде чем снова выпрямиться и оглядеться по сторонам на устроенную им настоящую колдовскую вакханалию.

Она хоть и вызывала в Альфреде дикий восторг, но всё равно успела отнять у молодого колдуна некоторую часть физических и душевных сил. И из-за этого он не переставал себя корить, поскольку у более опытного представителя их всемогущего колдовского племени подобная деформация части мирового пространства не оказала бы на организм столь радикальных эффектов. И тем не менее смотреть, как выпущенный на эту сторону грани мира кусок первозданного хаоса распространялся теперь по нему, подобно какой-то божественной болезни, доставляло сейчас чёрному колдуну куда больше удовольствия, чем просто слушать рассказы о таких вещах из уст Джаргула или Эргарота. Или ощущать воздействие этого хаоса на себе, когда Альфред становился для обоих высокомерных стариков всего лишь простым подопытным, на котором каждый из них в своё время отрабатывал промежуточные стадии данного заклятья. Но это всегда заставляло молодого колдуна самого стремиться стать его проводником, а не жертвой.

«И всё равно получилось как-то криво!» — в последний раз обругал себя Альфред, вспоминая, как его сущность только что на мгновение чуть не выпрыгнула из тела в законструктивную пустоту настоящего хаоса, вернувшись обратно лишь благодаря тому, что он сам заставил себя этого захотеть.

После молодой колдун снова огляделся по сторонам, наблюдая, как медленно исчезают вокруг него последние пузырьки, являвшиеся на самом деле небольшими сферами-проводниками в тот самый запредельный мир крайней разобщённости. И, собравшись с силами, куда менее энергично, чем раньше, опять двинулся вперёд по созданному им же самим тоннелю из раздвинутых самоходок, устремившись к отмеченному для себя на противоположной стороне дороги белому дому. А между тем оба его спутника всё ещё кружили по тротуару в прострации, дохлопывая перед собой в воздухе оставшиеся всполохи разноцветного воплощения того, чего, возможно, им никогда в своей жизни больше не предстояло увидеть.

«Надеюсь, обитателей этой постройки тоже успело зацепить. Раз уж под ними располагается такой шикарный проход до самых передних палат их всепочитаемого королевского гадюшника!» — раздражённо подстёгивал себя Альфред, пока не достиг заветной двери, которая вот уже некоторое время оставалась раскрыта нараспашку, поскольку на её ручке висела клешня какого-то несчастного местного жителя.

По виду этот господин совсем потерял рассудок, так как колотил по поверхности двери без всякого намёка на ритм или хотя бы краткого перерыва на антракт. Поспешно отшвырнув его в сторону, молодой колдун без опаски вошёл внутрь.