Тёмными тропами

Мужчина вошел в кабинет, закрыв дверь, и устало прислонился к стене. Постояв так пару минут, он собрался, и вновь стал тем энергичным сенатором от сектора Стьюджон, которого прекрасно знала вся имперская элита.

Серебряный язык. Переговорщик.

Эти прозвища прекрасно отражали его таланты, но только те, что Оби-Ван демонстрировал публике. Про подавляющее большинство его способностей они не имели ни малейшего представления. И это Кеноби устраивало целиком и полностью.

Оби-Ван привычно включился в работу, разбирая бумаги, читая, что-то подписывая, что-то откладывая, что-то выбрасывая в утилизатор, пока его не прервали. В открывшуюся дверь ворвался одетый в черное золотоволосый вихрь, и Кеноби встал, расплываясь в искренней улыбке.

– Энакин! Как приятно тебя видеть!

– Сенатор, – поклонился парень, смущенно реагируя на изливающееся на него дружелюбие. – Простите, я не хотел отвлекать… Вы заняты…

– Ничего, друг мой, – Кеноби властно взглянул на секретаря, шевельнув пальцами, тот понятливо кивнул. Уже через пару минут подали чай, сладости, и отдельно – пирожки с мясной начинкой.

– Угощайся, Энакин, – Оби-Ван изящно разлил чай, пододвинул к гостю тарелку с пирожками. – Молодому и все еще растущему организму надо подкрепиться.

– Благодарю, – попытался элегантно поклониться парень, подражая учителю – Дарту Молу, но все впечатление портил голодный взгляд. Кеноби мягко рассмеялся, жестом призывая неожиданно нагрянувшего апрентиса присоединиться к перекусу. Следующие полчаса прошли в тёплой атмосфере. Энакин подмел пирожки, напился ароматного чая, и развалился в кресле, разомлевший от тишины и сытости.

Кеноби улыбался, слушая жалобы парня на все подряд, а также сплетни и слухи, курсирующие по Академии, опытно отделяя зерна от плевел. Болтливость парня была просто чудом Силы, Оби-Ван иногда такие сведения получал, сопоставив пару обмолвок, что все разведки галактики удавились бы от зависти.

А ему достаточно только слушать, демонстрировать неподдельный интерес и запоминать.

Впрочем, наигранности во всем этом не было. Ни капли.

Мальчишка действительно был интересен. С того момента, как он впервые увидел его вживую: маленького, тощего, запуганного, одетого в тряпье. Раб, поменявший одного хозяина на другого.

Оби-Ван смотрел в его глаза, полные подозрения в том, что все вокруг – просто сон, и уверенности, что этот сон рано или поздно сменится кошмаром, и чувствовал жалкие трепыхания надежды, все еще живущей в глубине души мальчика.

И он просто раздул эти угли, демонстрируя искреннее участие в судьбе бывшего раба.

Он окружил своего маленького друга заботой и лаской – тем более ценной для него из-за гибели матери. Он демонстрировал уважение – в то время как все остальные презирали и насмехались. Он воспринимал мальчика как равного – и Энакин готов был целовать ему сапоги за такое отношение.

Оби-Ван смотрел на растущего на его глазах ребенка, превращающегося из отброса в будущего Владыку, и видел себя на его месте.

Он тоже когда-то был маленьким и беспомощным. И то, что не сирота, ничего не изменило: может его семью и не убили, но Принуждение Разума… Джедаи очень серьезно относились к конспирации.

Сейчас, спустя годы после гибели Квай-Гона, после того, как сам стал Мастером, Оби-Ван видел, что Руусанская Битва, выкосившая и Орден Ситхов, и Орден Джедаев, для последних оказалась поистине роковой. Дарт Бейн, убивший всех ситхов старого образца, совершил поистине невероятное: возродил уничтоженный им же самим Орден, вдохнув новые принципы и цели, навеки вписав этим в историю себя как истинного Ситх'ари. Уже через двадцать лет после побоища и взрыва Ментальной бомбы у него было десять учеников, ставших Лордами. Еще через двадцать из учеников его учеников можно было сформировать армию.

А вот джедаям не повезло: у них не нашлось сопоставимого по уровню лидера, который смог бы найти последователей. Лорд Хот погиб, все остальные – тоже, выжила только жалкая горсть вчерашних падаванов и молодых рыцарей. Мастеров можно было пересчитать по пальцам одной руки, и последующие годы охоты на них окончательно втоптали Орден в забвение. Фей Ковен пыталась искать, учить, но жизнь в бегах не способствует развитию философского взгляда на жизнь, она ожесточает, и постепенно Орден усох до нескольких разумных, живущих мыслями о мести.

Называлось, конечно, все это гораздо красивее – восстановлением Баланса, праведным отмщением, но получивший прекраснейшее гуманитарное образование Кеноби видел – они стали радикалами. Может когда-то джедаи и учили мягко и понимающе, может они и были полны сострадания, теперь от этого не осталось и следа, только красивые слова маскировали неприглядную суть. Свет перестал нести жизнь, теперь он только убивал.

Квай-Гон был суровым мастером, обрывающим ненужные привязанности, выкорчевывающим неподобающие чувства и эмоции. Оби-Ван стал идеалом джедая: абсолютно спокойный, отстраненно-доброжелательный, любящий всех – и никого на самом деле.