Типы лидеров

Таким образом, под «сильным» лидерством обычно принято понимать сосредоточение власти в руках одного человека и ее решительное использование. При этом чем больше власти и авторитета скапливается в его руках, тем больше этот лидер верит в свою безграничную правоту и незаменимость. Чем больше решений принимает руководитель в индивидуальном порядке, тем меньше времени у него остается на обдумывание своих действий и взвешенное рассмотрение их оснований. Поскольку даже у самого сильного из лидеров в сутках всего двадцать четыре часа, его помощники сталкиваются с необходимостью принимать решения от его имени (часто к их вящей радости). Это всего лишь одна причина, по которой следовало бы противостоять привлекательности «сильного руководства» человека, находящегося на вершине политической иерархии.

В условиях демократии коллективное руководство осуществляется политическими партиями. Хотя у партий часто бывает плохая репутация, а членство в них значительно сократилось во многих странах за последние полвека, они остаются обязательным элементом функционирования демократии, обеспечивают связность политического процесса и предоставляют широкие возможности для политического выбора и определенную степень подотчетности[68]. Если, согласно широко бытующему мнению, электорат голосует именно за конкретного лидера, а не за политическую партию или программу, то не должно быть ничего особенно плохого в том, что помощники главного лидера более влиятельны, чем высшее руководство правящей партии. Однако, как уже замечалось и как будет показано в главе 2, рассмотрение голосования на всеобщих демократических выборах как голосования за или против отдельно взятого лидера является в лучшем случае огромным дезориентирующим упрощением.

Когда лидер демократической партии, прекрасно сознающий политический позор своего возможного отстранения, говорит, по сути, «либо поддерживайте меня, либо гоните меня вон», он обычно тем самым утверждает свои притязания на роль верховного арбитра[69]. Тем не менее идея того, что один и тот же человек может быть самым компетентным судьей в любых политических вопросах, является странной точкой зрения для демократического общества. Бывший британский премьер Тони Блэр писал, что «сильный лидер нуждается в лояльных сторонниках», добавляя: «Если вы считаете, что руководство ошибается или существенно заблуждается, меняйте лидеров, но не оставляйте лидера без поддержки»[70]. Глава администрации Блэра Джонатан Пауэлл посвятил целую книгу подробному описанию способов, с помощью которых политический лидер может и должен максимизировать власть над коллегами и партией[71]. Чем больше лидер отдаляется от других избираемых политиков, тем больше возрастает влияние его советников, назначаемых невыборным путем, – таких, как Пауэлл. Действительно, личная роль последнего в подготовке назначений министров выглядит в его «мемуарах-учебнике» просто гигантской, несмотря на всю его приверженность идее «сильного лидера» и стараниям подать Блэра именно в таком свете. Пауэлл, очевидно считающий афоризмы Макиавелли вполне применимыми в условиях демократии, пишет: «Всякий раз, когда на смену сильному премьер-министру приходит слабый, делается заявление, что правительство будет работать на коллегиальной основе, однако на самом деле подразумевается, что новый премьер не обладает достаточной властью для эффективного самостоятельного руководства»[72].

Сегодня лишь немногие будут согласны с Томасом Карлейлем, говорившим: «История того, что человек совершил в этом мире», есть, «в сущности, история великих мужей, потрудившихся здесь, на Земле»[73]. И не только потому, что Карлейль забыл о великих женщинах. Тем не менее готовность, с которой политики и журналисты устремляют свои ожидания и надежды лишь на одного человека во власти, отдает глубоко ошибочным карлейлевским пониманием истории. То, в какой степени и «политический класс», и широкие слои общественности считают приемлемой идею возвышения одного лидера над всеми остальными в условиях демократического правления, не может не озадачивать. Порождаемые в этой связи ожидания означают, что главы правительств могут приобретать еще больший политический вес, чем это подразумевается их должностью. Благодаря изменению взглядов на рамки допустимого для президента или премьера их властные полномочия могут переопределяться и в отсутствие каких-либо явных конституционных изменений.