Тиран

Вторым в машине сидит Роман. Тридцатидевятилетний спортивный мужчина, светловолосый, голубоглазый и красивый. Но внешность его обманчива, как ничья другая. Под внешностью ангела скрывается Дьявол. Роман тоже убийца на службе того же господина. Но он еще и пытальщик. Он умеет сдирать кожу с людей и этому научил своего господина. Кожа. Она прекрасна, когда руки мастера касаются ее и превращают куски содранной плоти в красивую жилетку. Господин любит ходить одетым в человеческую кожу. У Романа самого есть жилетка из кожи одного уголовника. На другом уголовнике он показывал, как это делать правильно – как и где делать надрезы на живой «скотине», как проходить под кожей лезвием и тянуть так, чтобы при этом не растянуть саму кожу и не порвать. Личный модельер господина едва чувств не лишился, когда тот явился к нему и развернул то, из чего ему следовало сшить жилетку, окрасить и сделать ее стильной. Да, модельер испугался. Но деньги… Деньги все снова решили. Теперь модельер не удивляется и сам требует куски человеческой кожи, если нужно еще. И ему привозят еще. Привозят столько, сколько требуется на плащ или мебель. Тюрьмы при этом не пустеют, ибо непрерывный поток преступников снова и снова наполняет тюремные камеры и столовые.

Прошлое Романа покрыто мраком. Тот мрак еще более непроглядный, чем мрак этой ночи. Ночи без звезд и без лунного света.

Роман любит женщин не меньше хозяина и Игоря. Но любит взрослых женщин. Возрастных. Роман не откажется трахнуть молодую девочку, но отношения у него бывают только с женщинами, которым больше сорока пяти.

Роман тоже молчит. Он думает о том же, о чем и Игорь. Ему не терпится вернутся к своей Жанне, женщине сорока восьми лет. Она уверенна, что ее любовник работает менеджером. Она благодарит судьбу за такой подарок, как его ласка и любовь. Он для нее добрый и нежный. Для нее…

Согнув руку в кулак, он посмотрел на костяшки. Много челюстей он сломал ими, работая на своего хозяина. Натренированный удар его был сокрушителен для многих. Одного его хватало, чтобы напомнить о чем угодно кому угодно и кого следует, заставить говорить.

Они едут. Едут за тем, о ком не забыл их хозяин. Тьма набрасывается, старается поглотить, опутать, но расползается от света фар в стороны. Расползается, словно кожа, по которой провели бритвой.

Игорь затормозил. Он сбился с пути. Понять, где именно стоял нужный дом, было трудно. Ругань и маты. Игорь ругает эту страну и ее провинции. Он поворачивает в сторону.

Когда-то этот поселок с населением в 8560 душ был процветающим. Теперь тут царит упадок. То и дело фары проливали свет на следы былых перспектив. Майский мог стать городом. Но как не родившейся эмбрион, догнивал теперь во тьме ночи и эпохи.

Наконец-то. Вот он – дом Дикопольцева 12.

Бентли затормозил у первого подъезда этой четырехэтажки с облезлыми стенами. Во многих окнах тускло горели огоньки свечей. Оба путника вышли из салона автомобиля и чеканя шаг, проследовали в темный подъезд с никогда не чинившимся домофоном. И тьма поглотила их.

Андрей был дома и никого не ждал. Он и его девятнадцатилетняя дочь Ольга уже собирались ко сну, не надеясь сегодня на просмотр телевизора и на игры в интернете. Жизнь их была до того размеренна и спокойна, что даже казалась от этого опасной. Словно затишьем перед бурей были эти: с работы – домой, с учебы – домой. Все тихо и размеренно.

Ольга красотой не блистала. Поклонников было не много, но и те, что были, не нравились ей по причине либо их пристрастий к алкоголю, либо образа жизни. Отец любил свою дочь и считал ее самой красивой на свете. Свою жизнь с ней он считал стабильной и слаженной. Ольга же хотела каких-то приключений, перемен.

А тьма за окном словно вымазала стекла чернотой, что невозможно было рассмотреть, кто подъехал к подъезду. Тут, в этом доме живут одни алкоголики, да старики, не считая семьи Павленко. Но тьма скрыла все, сделала всех одинаковыми, как делает одинаковыми смерть.

Ольга услышала подъехавший автомобиль. Она выглянула, но ничего не разглядев, снова села на стол около горящей свечи. Она читала книгу «Лесная ведьма» и описания того, как нетактично с женщинами поступали в постели бесы во время суккубата, возбуждали в ней желание быть на месте тех женщин. Ее лишил невинности брат подруги. Ей было пятнадцать и она не ощутила того восторга на который рассчитывала. Все же ей хотелось мужчину более опытного, более взрослого. Иногда она ласкала свой клитор и представляла себя с другом отца дядей Толей. Но тот как смотрел на нее, как на ребенка, так и продолжал смотреть, называя шутливо «пигалицей».

Дядя Толя. Когда он стоит в обтягивающих трико, то виден его размер. Внушительный размер. У него красивая фигура и ему только тридцать семь лет. Его живот рассекает дорожка, прозванная «блядской». Подобно стреле она указывает в его трусы. Там в трусах то, чего так хотят многие женщины. Но! Дядя Толя не любит женщин. У него есть Ваня. Молодой парень из города. Ване достается то, на что указывает стрела из черных волос на мускулистом животе дяди Толи.