Тиран духа

Ансельм с легкостью юноши поднялся с колен. Томасу понадобилось несколько больше времени. Его ноги онемели. Растирая икры и голени, чтобы вернуть им чувствительность, он бросил взгляд в сторону призрачной женщины, которую только что видел. Ее больше не было. То ли она, услышав голос отца Ансельма, отодвинулась подальше в темноту, то ли вовсе вышла из часовни. Он тряхнул головой. Наверное, он точно так же выдумал ее, как перед тем выдумал ее двойника. Томас кивнул терпеливо ждавшему его святому отцу, и оба в молчании покинули часовню.

* * *

Воздух обдал холодом, но на этот раз в нем летали снежинки. Как и по дороге в часовню, Ансельм всю дорогу молчал, но Томас готов был поклясться, что разглядел на его губах улыбку. На мгновение он прикрыл глаза. От усталости они невыносимо болели. Когда они с Ансельмом доберутся до комнаты, скоро уже будет пора подниматься для всенощной — что-что, а ее святой отец не пропустит, можно не сомневаться. Неужели так никогда и не вкусить теперь долгожданного сна?

Только они начали карабкаться по невозможно крутой лестнице к жилым комнатам, располагавшимся над большим залом, как снизу, со двора, до них донеслись сердитые голоса.

— Ты кровожадный, лживый мошенник!

— Придурок! Ты что, так долго торчал головой в коровьем дерьме, что твои мозги совсем заржавели?

Томас жестом велел святому отцу не двигаться и бесшумно скользнул к узкому окну. Пытаясь что-нибудь там увидеть, он устремил взгляд в темноту. Прямо под собой он заметил движущиеся тени, но больше ничего было не разглядеть даже на светлом фоне присыпанной снежком замерзшей грязи. По-видимому, там, внизу, находились двое мужчин — по крайней мере, если судить по голосам. Двое, никак не больше.

В следующее мгновение отец Ансельм уже стоял рядом с Томасом, отчаянно дергая его за рукав.

— Мы должны остановить их, брат, — сказал он, — а то они, чего доброго, поубивают друг дружку!

— Тсс! — зашипел на него Томас, но было слишком поздно.

— Черт возьми! Тут поблизости кто-то есть! — воскликнул голос.

— Тогда этот час ты проживешь, за большее я не ручаюсь, — отозвался другой. Обе тени тотчас растворились в окружающей тьме.

— Мы должны обо всем рассказать милорду барону! — продолжил Ансельм, на этот раз хватая Томаса за локоть с такой силой, что тому стало больно.

— И кто, мы скажем, это был? Святой отец, вы не узнали их голоса?

Ансельм стоял в нерешительности.

— Нет. Не могу сказать наверняка. Боюсь, когда мы услышали их, я был поглощен своими мыслями.

— Скорее всего, это два пьяных солдата, которые забудут о своих обидах раньше, чем завтра проснутся с больной головой. Барон и слушать не захочет о такой ерунде.

— Но слуга Божий обязан…

— Молиться, святой отец. Мы должны молиться за их души, чтобы при свете Божьего дня они сами поняли свое безумие.

— Вы хорошо сказали, брат.

Томас понадеялся, что так оно и есть. Сам он был вполне уверен, что узнал голоса Роберта и Генри, донесшиеся до него из темноты.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Томас внезапно проснулся от глубокого сна. Несмотря на холод, стоявший в комнате, по всему его телу струился пот. Он готов был поклясться, что его разбудил громкий звук. Однако, взглянув на спящего священника, Томас увидел, что Ансельм храпит вовсю, а его дыхание наполняет комнату смрадом подобно миазмам, источаемым мертвым валлийским драконом. Возможно, этот громкий звук раздался во сне.

— Избавлюсь ли я когда-нибудь от этих кошмаров? — беззвучно, одними губами спросил он, потирая пальцами лоб.

Будь он сейчас в Тиндале, можно было бы прогуляться по монастырю, успокоить бешено колотящееся сердце и ноющую голову. Сейчас же, стоит коснуться ногой пола, как Ансельм немедленно проснется. Но даже если представить себе, что удастся ускользнуть, то и в часовне не было места для безмятежных мыслей, стоило вспомнить скорченную в муках фигуру на кресте. Наверное, в замке, возведенном для войны и крови, нигде не могло быть спокойного уголка. Томас покачал головой, удивляясь собственным мыслям. Неужели он превращается в безжизненного монаха?

И тут пронзительно закричала женщина.

Томас мгновенно вскочил на ноги. Теперь он не сомневался, что крик был на самом деле, а не в его разгоряченном воображении. Оставив без ответа сонное бормотание вонючего священника, он кинулся к двери. Когда Томас выбежал в коридор, другие уже толпились там, торопясь на крик.

Прямо перед ним спешил барон Адам, полностью одетый, с мечом в руке.

Появившись из покоев Ричарда, к нему присоединилась настоятельница Элинор и сестра Анна, не отстававшая от нее ни на шаг.

Дверь в комнату леди Юлианы распахнулась в тот самый миг, когда Томас посмотрел на нее. В коридор выглянула Юлиана. Хотя ее глаза были широко раскрыты в немом вопросе, она лишь замерла на пороге и не бросилась вместе со всеми.

Впереди, в полумраке, Томас сумел различить несколько растрепанных, заспанных слуг, поднимавшихся по лестнице.