Тиран (ЛП)

— Упущение — такое глупое слово… Звучит чертовски смешно, не правда ли? — Рейнольдс поморщился. — Вы имеете право на свое мнение, а я — на свое, но факты есть факты, и вы не можете этого отрицать. Когда преступники — это ваш хлеб с маслом, как кто-то в здравом уме может доверять свои интересы вам, судьям или прокурорам? Это все равно, что ожидать, что лев станет веганом. Мы нужны для этой экономики, мы оба это знаем, а вы хотите, чтобы я сказал вам, что я…

— О, так ты хочешь сказать, что стреляешь в людей, надираешь им задницы, грабишь магазины, угоняешь чужие роскошные автомобили, так сильно перерезаешь парню шею, что у него фактически выпадает горло, и забиваешь другого парня почти до смерти, а затем истерически смеешься, когда его увозят в реанимацию, что все это ты делаешь для нашей экономики? Ты убиваешь людей по доброте душевной, Хантер? Финансовая ответственность, я так понимаю? Как мило с твоей стороны!

— Суть в том, что я не буду лгать вам, как вы, сидя в этом кресле, лжете мне и всем заключенным, говоря, как чертовски счастлив он должен быть от того, что тюремная система специально устроена как вращающаяся дверь. Я нужен вам больше, чем вы мне, — Хантер указал на себя, когда поднялся на ноги, выпуская гнев, который накапливался в нем слишком долго. — Без болезней нет врачей. Без гнилых зубов нет стоматологов. Вы не лучше меня, чуваки… Просто дайте мне досидеть здесь свой срок и оставьте меня, блядь, в покое, хорошо? Это дурацкая, фальшивая встреча. Можете записать в своих заметках, что сегодня сделали доброе дело. Идите на хер, у меня нет времени на эту херню.

В кабинете воцарилось молчание.

— Хантер, присядь. Нам еще есть что обсудить, — Хантер просто впился в него взглядом. — Пожалуйста, — через несколько секунд он неохотно плюхнулся обратно на сиденье. — Это выше твоего понимания и твоих искаженных взглядов на реальность. Нам нужно знать, что на этот раз ты будешь вести себя по-другому. Я серьезно. Это войдет в твое новое дело. Просто пойди мне навстречу, пожалуйста, и покончим с этим!

Прошло несколько минут, пока он обдумывал ситуацию.

— Прежде чем я соглашусь сыграть в вашу маленькую игру, я хочу, чтобы эти два обвинения за незаконный сбыт наркотиков были убраны из моего гребаного дела.

— Я не упомянул их.

— Я не тупой, чувак, я вижу их на бумаге! — он указал на открытую папку. — Я не делал этого дерьма, и вы это знаете. За всю мою жизнь у меня никогда не было проблем с наркотиками. Этот полицейский ничего не нашел. Он видел только пачку денег и немного белого порошка, который был мелом, которым я натирал свой кий для игры в пул. Ради бога, бильярд. Чертов идиот предположил, что это остатки наркоты… тупая задница. Он даже не проверял это. Сигареты, пиво, немного травки время от времени, вот и все. Никогда не продавал и не принимал наркотики за всю свою жизнь. Говорю вам, я хочу убрать это дерьмо. Как минимум, вычеркнуть. Вранье. Я хочу, чтобы это исчезло.

— Я посмотрю, что можно сделать, — Рейнольдс вздохнул. — Мне все еще нужно знать, Хантер, каковы твои планы, потому что я потянул за ниточки, чтобы тебя вытащить. Я исчерпал свою благосклонность от твоего имени. Никто не может спасти тебя от самого себя. Доллар здесь бессилен.

Хантер причмокнул и откинулся на спинку стула. Ему смертельно надоел этот парень и его круглый, как шар для боулинга, друг. Было время, когда мужчина бы встал со стула и избил их обоих до полусмерти, заставляя их жен на это смотреть. Но он пытался контролировать себя, независимо от того, насколько приятной была эта мысль.

— Твоя бабушка умоляла меня. Это единственная причина, по которой кому-то действительно не наплевать на то, что с тобой случилось, — продолжил Рейнольдс. Хантер прищурился. Он проглотил то, что он действительно хотел сказать… Слова, сказав которые он уже никогда бы не мог вернуть. — Могу я получить хотя бы «спасибо»? — парень ухмыльнулся.

— Я готов идти… — Хантер поднялся на ноги и уставился на Рейнольдса. Каким, должно быть, заносчивым мудаком он был в старшей школе. Человеком, который никому не нравился, а теперь он адвокат по уголовным делам в великом штате Мичиган, кичащийся своим авторитетом. Мужчина посмотрел на документы и хмыкнул. Его нос был красным, его глаза блестели без всякой причины, а его кожа имела голубоватый оттенок, как будто он не видел солнечного света нескольких недель.

— Уведите его отсюда, — пробормотал он, ни на кого не глядя, и махнул рукой, как будто дал команду вынести мусор.