Тиран в шелковых перчатках

— Вы ранили меня в самое сердце, — сказал он, прижав ладонь к атласному лацкану. — Я просто хочу вам помочь.

— Вы просто «наполнены благостным млеком»[39], я слышу, как оно плещется у вас внутри.

Он расхохотался второй раз за вечер:

— Хорошо, признаюсь: вы мне нравитесь. Я бы хотел проводить с вами больше времени.

— Вы мне тоже нравитесь, — ответила Купер. — Вы очень интересный мужчина. Но я не готова выставить себя на торги.

— На какие именно торги?

— На любые. Я не хочу усложнять себе жизнь. Не хочу себя связывать ни рабочими, ни личными обязательствами. Поэтому если вы намерены…

— Я намерен предложить вам дружбу.

Она помолчала, потом протянула руку через стол и скрепила их договор по-американски кратким рукопожатием.

— Я принимаю вашу дружбу. При условии, что дружбой она и останется.

— Отлично! Значит, увидимся здесь в следующую субботу, в то же время?

— Буду с нетерпением ждать встречи.

И действительно, еще до того, как они расстались, Купер, сытая и довольная, поняла, что и вправду приобрела друга в лице Генриха Беликовского. Он был старше ровно на столько, чтобы спокойно воспринимать его как защитника и покровителя, и достаточно хорош собой, чтобы пробудить в ней сердечный интерес. Кроме того, его окружала атмосфера таинственности и опасности, а это способно заинтриговать любую женщину.

Перед тем как встать из-за стола, он передал ей пухлый белый конверт. Треугольный клапан был помечен монограммой с его инициалами, а внутри конверт был заполнен хрустящими долларовыми купюрами.

Купер обрадовалась:

— Поверить не могу, что они настоящие.

— Конечно настоящие. Я сам их напечатал.

— Не дразните меня. Это первые деньги, которые я заработала своим сочинительством.

— Но не последние. — Он проводил ее на улицу и вызвал такси. — Если что-то срочное, вы всегда можете позвонить мне по номеру на Елисейских Полях. Если меня не будет в Париже, секретарь передаст мне ваше сообщение.

— Спасибо большое, Генри. И спасибо за то, что слушали меня весь вечер. Мне уже давно не доводилось говорить с умным собеседником.

— Отнеситесь ко мне как к поверенному ваших тайн, дорогая Купер. Я могу быть полезен.

Они пожали друг другу руки, и она села в такси. По дороге к площади Виктора Гюго Купер мысленно отметила, что впервые за долгое время чувствует себя совершенно счастливой.

* * *

Когда она вернулась домой, Перл еще не спала, Но стоило Купер, взор которой по-прежнему туманился от счастья, пересказать ей события вечера, как та с отвращением воскликнула:

— Ты отказалась от работы в «Харперс базар» и отвергла симпатичного миллионера — все это за один вечер, — и сидишь тут, довольная собой?

Купер радостно рассмеялась:

— Я никому окончательно не отказала. Просто обеспечила себе возможность для маневра.

— Для какого маневра? Ты что, пароход «Куин Мэри»?

— Нет. Но я смогу продавать им свою работу и каждую неделю есть стейк в «Рице» за его счет. И я свободна. — Она вскинула руки вверх и закружилась по комнате вокруг Перл. — Я свободна!

— Везет тебе, — угрюмо заметила Перл. — А вот мной никогда не заинтересуется такой мужчина, проживи я хоть сто лет.

Что-то в ее голосе насторожило Купер. Она перестала танцевать и внимательнее присмотрелась к своей соседке по квартире. Нездоровая желтизна кожи, сжавшиеся в точки зрачки, помутневший взгляд.

— Перл! — встревоженно вскричала она. — Что ты наделала?

— Ничего я не делала, — начала отпираться Перл.

Купер взяла книжку, которая лежала рядом с Перл. Из нее выпал заложенный между страниц шприц с остатками мутной жидкости. Купер отпрянула от него в ужасе:

— Ох, Перл!

Думаешь, это так легко? — ответила Перл безжизненным голосом, поднимая шприц и снова вкладывая его в книгу.

— Ты же обещала!

— Обещания для того и существуют, чтобы их нарушать.

— Где ты это взяла?

— А сама-то как думаешь — где? — огрызнулась Перл.

Купер пришлось сесть.

— Ты же не вернулась к нему? Ты не могла!

— Могла и вернулась.

— А как же бухгалтерия?

— В задницу бухгалтерию. Я даже складывать не умею.

— Это тебя убьет, — сказала Купер, пытаясь проглотить ком, подкативший к горлу.

— Всего один укол. Просто чтобы поправиться.

— Я разобью шприц.

— Ты что, плохо слышишь? Это был всего один укол! — Перл схватила книгу и прижала ее к груди.

— А когда его действие закончится, тебе понадобится еще один, и еще, и еще.

— Ты не знаешь, каково это.

— Мы могли бы обратиться к врачу…

— Не хочу я ни к какому врачу! Не желаю, чтобы кто-то совал нос в мою жизнь!

— Перл…

— Отстань от меня, Купер. — Она ушла в свою комнату и заперлась на ключ.

7

Купер выскользнула из-за стола, воспользовавшись тем, что остальные увлеклись разговорами и шампанским, и пробралась сквозь шумную толпу, которая каждый вечер заполняла «Ля ви паризьен». Она взяла привычку появляться в клубе два-три раза в неделю. Так ей удавалось быть в курсе всех новостей в мире моды — клуб Сюзи служил обычным местом встреч модельеров и кутюрье. Но влекло ее сюда не только это.