Тирания Ночи

То же самое повторилось в других портовых городишках. Брат Свечка не знал, что именно происходит. Кажется, военачальники хотели перекрыть поставки продовольствия в материковый Кальзир, тогда тамошние армии не смогут долго противостоять захватчикам.

Король Питер и граф Реймон должны были захватить остров, превышающий по размеру добрую половину чалдарянских государств, – и это лишь силами навайских и коннекских солдат, насчитывающих в общей сложности четыре тысячи человек (платадурцы на суше не воевали).

Военный опыт монаха ограничивался лишь резней у Черной горы, которой он стал невольным свидетелем, и Свечка не понимал, что Шиппен совсем не обязательно завоевывать весь целиком.

Местные жители не слишком долго сопротивлялись.

За всю историю Шиппена островитяне никогда не бились с захватчиками, если те высаживались на берег. Простым работягам было в общем-то все равно, кто у власти, ведь на их будничную жизнь ну´жды грозных владык никак не влияли – лишь бы добывались серебро и медь, а в садах и полях зрел урожай. Погода на острове почти всегда была благоприятной, а последнее стихийное бедствие разразилось еще в древности, когда произошло извержение нескольких вулканов.

Самые страшные бедствия на Шиппене были делом рук человеческих – иногда их вызывала война, но чаще какой-нибудь разошедшийся волшебник, вообразивший, что он может подчинить Орудий Ночи.

Лишь самые блестящие умы тешили себя иллюзиями, что смогут высвободиться из-под власти Тирании Ночи.

Брат Свечка и другие коннектенцы с «Таро» сошли на берег в Кальтиум-Циданте – крошечном городке, насквозь провонявшем рыбьими потрохами. В небе кружили тучи вопящих чаек. Кальтиум-Циданта был самым что ни на есть заштатным городишкой, хотя в древней истории и сыграл определенную роль. Именно из Кальтиум-Циданты колферский военачальник Эру Итутму отплыл защищать свою бывшую родину, Дринджер, и во главе многотысячной армии, которая верила в него как в бога, опустошил молодую тогда еще Бротскую Империю. Эру Итутму истребил около двухсот пятидесяти тысяч врагов, но в конце концов потерпел поражение как в Броте, так и на родине. Древние жители Брота отличались завидным упорством – десятилетиями сражались против Итутму и разбивали всех его союзников.

Ничем, кроме воспоминаний об Эру Итутму Кальтиум-Циданта похвастаться не могла.

– Точно как и в любом другом проклятом городишке на этом острове, – проворчал епископ Лекро. – Лодок нет, а все мужчины – либо шестидесятилетние старики, либо мальчишки, которым не исполнилось еще и двенадцати. Женщины же делятся на три категории: дурнушки, дурнушки пострашнее и совсем уж неприглядные дурнушки.

– Брис, я, конечно, всего-навсего простодушный еретик, – усмехнулся монах, – но мне отчего-то казалось, мы обязаны обходиться с местными дамами так, как хотим, чтобы обходились с нашими коннекскими женушками. Не говоря уж о том, что священники дают обет безбрачия.

– Свечка, ты ужасный зануда.

– Стараюсь, как могу.

Правда заключалась в том, что в городе просто-напросто не осталось ни одной сколько-нибудь молодой женщины, а на тех, кто остался, польститься было решительно невозможно.

– Все дамы, – прокомментировал Лекро, – включая овец, коз и свиней, которые могли бы ввести грешника в соблазн, прячутся в горах.

Захват Кальтиум-Циданты и окрестностей произошел скучно и буднично. Единственным раненым оказался терлиагский праманин, который сломал палец, красуясь перед местными мальчишками. Те жители, кто не укрылся в горах, не оказали ни малейшего сопротивления, хотя, что естественно, были порядком обеспокоены.

Монах видел, что тут никто не склонен к решительным действиям.

– Такова уж здешняя история, – пояснил платадурский священник, который сошел с ними на берег, потому что владел шиппенским диалектом. – Этот остров не раз захватывали. Местные уверены, что это они как-нибудь переживут.

– И тем не менее промышляют пиратством.

Но и пиратство никак не влияло на их отношение к захватчикам. Оно тоже было частью здешней истории.

Обычно вторгались сюда именно пираты. Но очень быстро они обнаруживали, что на острове решительно нечего красть, зато удобно прятаться от врагов.

– Если местным молодцам стукнет в голову покуролесить, – ощерил в улыбке черные зубы платадурский священник, – им приходится отправляться за тридевять земель. По дороге многие свой запал теряют.

Захватчиков не встретили на Шиппене ни радостными криками, ни оружием. Знать успела уехать на материк, чтобы защищать Кальзир от неверных. Там их ожидали обычные лишения и горести воинов божьих.

На острове же местные жили в полном согласии с захватчиками. Коннектенцы помогли собрать урожай, женщины постепенно, по одной, возвращались с гор, таща на поводу домашнюю скотину. На коннектенцев они произвели не слишком сильное впечатление. Родилась даже шутка о том, что именно из-за кальзирских женщин кальзирцы и отправились воевать в Фиральдию.