Тирания веры

– Ты пытаешься ковать остывшее железо, Хелена, – сказал сэр Радомир. – Княжич и его лейб-гвардеец надеялись проскользнуть незамеченными. Из-за толчеи в дубильнях и шума литейных мальчика, даже если он и смог закричать, никто не увидел и не услышал – а если и услышали, то не придали этому значения, ведь он был в простых одеждах. Его утащили во Фляйшрегаль, в заранее подготовленное место, где, вероятно, собирались снова переодеть и, наверное, выбелить ему волосы мелом. Но тут мальчик попытался сбежать или поднял такой шум, что кто-нибудь, не рассчитав силы, хватил его по голове и случайно убил. Запаниковав, похитители все равно отослали записку с требованием выкупа, чтобы выиграть время и сбежать. Дилетантская затея, да и к тому же провалившаяся.

– Вы считаете, что это дилетанты решили похитить одного из самых важных людей в Империи? К чему такие сложности? Существует тысяча отпрысков благородных семей, за каждого из которых будут готовы заплатить по сто крон. Если преступление и в самом деле затевалось ради золота, почему бы не похитить одного из них? Или двоих? Или десяток? Даже это было бы не так рискованно, как охота на внука Императора, – сказала я. – И не мог ли за похищением все-таки стоять Клавер?

Я и правда считала, что в версии сэра Радомира – которой придерживался не только он, хотя именно шериф ее и выдвинул, – слишком многое не сходилось, и при тщательном рассмотрении она расползалась на куски, как мокрый пергамент. Больше всего меня смущала записка с требованием выкупа. Тысяча крон – такая сумма в самом деле была неприлично огромной, и лишь Имперская казна да, пожалуй, крупнейшие торговые банки могли наскрести ее в столь краткий срок. Но кому-то точно было известно, что тем утром княжич придет в дубильни, причем практически без охраны. Я понимала, что членам императорской семьи и высшей знати было легче передвигаться по городу инкогнито, но это наводило на мысль, что похитители были опытными преступниками, которые имели хорошие связи в Императорском дворце.

Стоит сказать, что Брессинджер был несправедлив к сэру Радомиру. Будучи шерифом, тот успешно поддерживал порядок и проводил расследования, а еще он с готовностью исполнил постановление Ордена магистратов о том, что стража каждого города обязательно должна выделить отдельную команду для расследования преступлений. Кроме того, сэр Радомир, как и сэр Конрад, придерживался убеждения, что никогда не следует приписывать злому умыслу то, что можно объяснить простой глупостью. Правосудия и другие законники имели обыкновение повсюду видеть изощренные заговоры и «делать выводы на пустом месте», как сказал бы Вонвальт. Но княжича Камиля и в самом деле могли убить случайно, в потасовке. В конце концов, юные мальчики отнюдь не так крепки, как рослые солдаты. В этом отношении версия сэра Радомира казалась правдоподобной, и излагал он ее столь убежденно, что людям, не сведущим в преступных делах, его объяснение могло показаться самым резонным.

И все же чутье не давало мне списать все на неудачу похитителей. История покажет, что неправы оказались мы оба… но об этом я поведаю позже.

– Ты слишком высокого мнения о преступниках, Хелена, – сказал сэр Радомир. – Да, в Долине Гейл им удалось вести из монастыря довольно сложные махинации, но это редкость… к тому же ты только погляди, сколько ошибок они совершили. Убийство леди Бауэр лишь привлекло всеобщее внимание.

– Да, и если бы не оно, ты бы никогда о них не узнал, – буркнул Брессинджер.

Сэр Радомир посмотрел на него.

– Хочешь вывести меня из себя? – спросил он.

– Я лишь говорю, что ты пеняешь на сэра Конрада, но если бы не он, то убийство леди Бауэр… да и делишки тех мошенников из монастыря, так и остались бы нераскрытыми.

– Если бы не сэр Конрад, маркграф Вестенхольц не напал бы на Долину Гейл и не перебил бы половину стражников, как скот! – заорал сэр Радомир.

Другие посетители оглянулись на нас. Послышалось бормотание, кто-то кивнул в нашу сторону, а кто-то едва заметно указал на нас пальцем.

К нам подошел хозяин паба.

– Господа, мы не терпим здесь ссор и рукоприкладства, – сказал он.

– Да какое уж тут рукоприкладство, – отозвался сэр Радомир и указал на культю Брессинджера. – Ему же и прикладывать нечего.

– Эй, хватит! – крикнула я, сытая по горло этими шуточками. Брессинджеру они, похоже, тоже надоели.

– Выйдем наружу, – рявкнул он, вскочив на ноги и положив ладонь на рукоять своего грозодского меча. – Там и разберемся, наконец.

– Дубайн! – взвизгнула я, тоже уже на ногах. – Немино вымя, да прекратите же оба!

– Нет, – сказал сэр Радомир, вставая и вытаскивая из ножен сованский короткий меч. – Он прав. Я устал слушать его болтовню.