Тирант Белый

Отмеченная «актуализация» утопии необходимым образом требовала и нового положительного героя. Им стал Тирант, причем основным достоинством его, в отличие от средневекового рыцаря, стало активное вмешательство в ход исторических событий, способность руководить происходящим.

Общественно и исторически полезная деятельность нового героя достигает кульминации, когда Тирант, идеальный рыцарь, становится идеальным полководцем и правителем благодаря своим личным качествам. Причем добивается этого не только за счет благородства, доблести, ума, щедрости и прочих свойств, которые ценились в рыцаре и раньше, но главным образом за счет принципиально иной позиции в окружающем его мире. Если любой герой прежнего рыцарского романа, попав в «зону» действия законов особого, в первую очередь артуровского, мира, в фантастическую стихию приключений, смысл которых, как правило, вплоть до благополучной развязки оставался для него тайной, «вынужден» был в неведении следовать своей судьбе, то Тирант чувствует себя гораздо свободнее. Правда, свобода его действий, перенесенных в многоликую стихию более «реальной» жизни, которая разнообразнее сопротивляется герою, естественно ограничена надличной силой, которая воплощена в романе в понятии Фортуны. Но Фортуна, временами не благосклонная к какому-либо отдельному человеку, в принципе выступает как справедливая сила, поскольку находится в руках Провидения. Вера в Провидение воодушевляет персонажей романа, в том числе и главного героя, который совершает подвиги во имя святой цели покорения неверных. Кроме того, именно двуликость Фортуны и непредсказуемость ее действий дает герою возможность большей свободы и уверенности в собственных силах. Наконец, имея перед собой гораздо более конкретные, чем средневековый герой, цели, Тирант может многое предвидеть и, следовательно, предупредить нежелательный исход событий, а в конце концов подчинить себе не только собственную судьбу (что естественно), но даже «судьбу» Константинополя и спасти таким образом весь христианский мир. Не случайно он не только превосходит великих полководцев древности, но даже уподобляется Христу.

Говоря о новом типе положительного героя, необходимо отметить, что свершение социально значимых подвигов не являлось, конечно, прерогативой одного лишь Тиранта. На них были способны Ивейн и Ланселот Кретьена, а также и другие герои артуровского цикла. Однако сам сказочно-фантастический характер соответствующих эпизодов в прежних романах позволяет говорить скорее не о социальном характере подвигов, а об их абсолютном этическом значении. Кроме того, подобного рода подвиги приравниваются ко всем остальным поединкам рыцаря, поскольку важны для его самоутверждения и внутреннего совершенствования, но никоим образом не меняют статичный артуровский универсум. Даже в «Парцифале» Вольфрама фон Эшенбаха, где акцент ставится на установлении гармонии в утопическом универсуме путем поисков Святого Грааля, в центре внимания находится вопрос внутренней эволюции героя от рыцарского и куртуазного идеала к постижению христианских добродетелей. В романе же Мартуреля нарушение гармонии и связанный с ним конфликт имеют гораздо более внешний и социальный характер. Не случайно, что в то время, как в романах цикла о Святом Граале со временем фантастическое и мистическое начало лишь усиливалось, Мартурель его полностью исключил, следуя по тому же пути, что и Томас Мэлори.

Вместе с тем Мартурель, связывая напрямую подвиги Тиранта с защитой «святой веры Христовой» и считая вершиной его подвигов отвоевание Константинополя у турок, не отказывается и от главнейшей линии прежнего рыцарского романа: темы раскрытия внутреннего мира героя, его постоянного рыцарского и куртуазного совершенствования, его личной славы занимают очень большое место в романе. Но на уровне сюжета они имеют в известном смысле подчиненный характер — все личные качества и заслуги Тиранта являются прежде всего необходимым условием для осуществления его великой общественной миссии. Не случайно социальные подвиги героя и его личные поединки четко разграничены в романе во времени.