Тирант Белый

Ориентация на творчество Люля заявлена уже в первой главе романа Мартуреля, которая напрямую восходит к «Книге о рыцарском ордене» и объясняет, как будет построен «Тирант Белый». На уровне сюжетном он начинается с жизнеописания Гвильема де Варвика, предваряющего линию главного героя. Жизнь Гвильема «сконструирована» во многом в соответствии с концепцией Люля: будучи долгое время непревзойденным рыцарем и приняв участие во многих сражениях, Гвильем в возрасте 55 лет решает оставить светскую жизнь (правда, в отличие от Бланкерны — греховную, ибо он убил много людей в поединках и сражениях) и стать отшельником. Однако, в противовес Люлю, Мартурель не считает отшельничество вершиной жизненного пути Варвика и возвращает его к ратным подвигам, когда Англии угрожает опасность со стороны неверных. Лишь исполнив этот основной долг и разбив врагов христианства, Варвик вновь предается спокойному созерцанию Бога. Таким образом, уже в «прологе», впервые поднимающем тему сражений с маврами, Мартурель, соглашаясь с Люлем в основной цели утопии — установлении единого христианского универсума, — расходится с ним во взглядах на способы ее достижения, а также на роль рыцарства.

Неоднозначное отношение к люлианской традиции проявляется благодаря включению образа Тиранта в сферу идей Люля. Встреча Тиранта и Варвика символична во многих отношениях. Она происходит в конце жизненного пути Гвильема и в начале рыцарской деятельности Тиранта. Это означает, что Тирант, еще до первых своих подвигов, принимает эстафету от прежнего положительного героя, на сей раз уже не относящегося к миру французского классического романа бретонского цикла, и получает в наследство от самого достойного английского рыцаря, «pare de cavalleria»[818], всю предшествующую «summa cavalleresca»2. Гвильем не только вручает Тиранту книгу, где, по его словам, содержится все о рыцарском ордене. Он приводит цитаты из нее, являющиеся почти дословным повтором «Книги о рыцарском ордене», произведения, представляющего собой своего рода «поэтику рыцарства», которая объясняет происхождение его мифологии, содержит законы, необходимые для моделирования рыцарского поведения, раскрывает, в духе христианской экзегетики, аллегорический смысл рыцарского вооружения, описывает церемонию посвящения в рыцари и т. д. Таким образом, своего рода инициацией Тиранта становится, пользуясь выражением Люля, «искусство постигать» суть рыцарства. Дальнейшие ступени формирования Тиранта уводят его далеко как от Варвика, так и от Бланкерны — поскольку жизнь Тиранта гораздо больше насыщена разнообразными и многозначными событиями. Ведь герой Люля — отшельник, лишь отчасти причастный к общественной жизни (Бланкерну избирают Папой), тогда как Тирант — рыцарь-воитель, в будущем севастократор и византийский император, целиком включенный в социальное бытие. Различаются и способы достижения утопии: люлианский герой идеален во всех своих действиях, его единственное оружие — убеждение. Тирант (безусловно положительный герой) значительно более сложен и, соответственно, более сложными и разнообразными предстают его способы достижения утопии. При этом надо подчеркнуть, что от убеждения и мирного обращения мавров в христианство Тирант также не отказывается: таково его поведение в так называемой африканской части, где вновь чувствуется сильное влияние Люля. Тонко разбираясь в богословских вопросах, так, что ему может позавидовать не один средневековый теолог, Тирант в Африке произносит длинные проповеди. Его рассуждения — опять-таки почти дословные цитаты из философских сочинений Люля.

Наконец, отметим еще одно обстоятельство. Мартурель новаторски развивает продемонстрированную Люлем гибкость романной структуры. Уже в первой части произведения люлианская традиция используется в принципиально новом для рыцарского романа значении: и Гвильем де Варвик, и в гораздо большей мере Тирант оказываются связанными с праздничной атмосферой при английском дворе. Обстановка празднеств в честь женитьбы короля Англии наилучшим образом подходит для первого этапа практического совершенствования Тиранта, поскольку обладает двояким характером. С одной стороны, она напрямую соотносится с реальностью, конкретно — с теми многочисленными турнирами и оборонами замков, дорог и т. д., о которых речь шла выше. Таким образом, Тирант получает возможность совершить свойственные артуровским героям подвиги, которые «внесоциальны». Однако они совершаются не в прежней фантастической стихии, а в атмосфере, близкой к современной Мартурелю действительности. С другой — атмосфера эта в значительной степени условна и в необходимой мере «олитературена», благодаря тому, что празднества ориентированы на артуровские архетипы поведения. В результате Тирант и погружается в мир прежнего рыцарского романа и оказывается в то же время на определенной дистанции по отношению к нему.