Тираны и мстители

– Ну да, верно. – Я сглотнул. – В общем, у нас есть план, причем хороший, но нам никогда его не осуществить. Для этого требуется много такого, чего у нас нет, – парашюты, манекены, технологии… – Я старался играть как можно правдоподобнее. – Конечно, если бы кто-то смог все это для нас создать…

Заграбаст развернулся ко мне, сузив глаза.

Я невинно улыбнулся.

– Ах ты, наглая деревенщина… – пробормотал он.

– Все вы, эпики, так говорите, – сказал я. – Почему бы не пройти какие-нибудь курсы языка для злобных диктаторов или что-то типа того? В смысле – тот, кто выражается как…

– Это всего лишь уловка, чтобы заставить меня стать вашим слугой, – перебил меня Заграбаст. – Я сказал, что не стану использовать свои способности в угоду вам.

Я встал, глядя ему в глаза:

– Проф захватил в плен Тиа, члена нашей команды. У нас есть план, как ее спасти, но без соответствующих ресурсов нам его в жизнь не воплотить. Либо ты создашь то, что нам нужно, либо нам придется убраться из города и отказаться от своих намерений.

– Я не собираюсь в этом участвовать, – заявил Заграбаст.

– Ты уже участвуешь, старина. Либо начнешь работать с нами в одной команде, либо – до свидания. Желаю удачи в выживании. Все бандиты и мелкие эпики разыскивают тебя по приказу Профа. Людей останавливают на улицах с биодетектором, за твою голову объявлена награда, повсюду распространяют описание твоей внешности…

Заграбаст стиснул зубы.

– Мне казалось, что зло тут воплощаю я.

– Нет. Ты каким-то образом победил тьму. Ты не злой – ты просто избалованный и себялюбивый. – Я кивнул в сторону остальных. – Мы принесем тебе список. Все это наверняка тебе по силам. Ты ведь можешь создать… скажем, что-нибудь размером с диван? На расстоянии до пяти километров, если мне не изменяет память? Предел максимальной массы вряд ли имеет значение.

– Откуда… – Он уставился на меня, словно увидев в первый раз. – Откуда ты это знаешь?

– Ты получил свои способности к сотворению предметов от Эврики. У меня имеется на нее полное досье.

Я направился к двери.

– Ты прав в одном, – сказал Заграбаст мне вслед. – Я не злой. Я исключительный. Все остальные в этом грязном, жутком, безумном мире давно стали порочными, погрязшими во грехе, внушающими отвращение… называй как хочешь. Они сломлены.

Я обернулся, вновь встретившись с ним взглядом. Клянусь, я увидел ее – тьму, похожую на бездонный водоем, кипящий от ненависти, презрения, всепоглощающей жажды разрушения.

Стало ясно, что я ошибался, – Заграбаст не преодолел тьму. Он был одним из них. Его удерживало что-то еще.

Охваченный тревогой, я повернулся и вышел, убеждая себя, что следует как можно быстрее принести ему список, но на самом деле я чувствовал, что больше не смогу взглянуть Заграбасту в глаза. Мне хотелось оказаться с ним на разных концах земли.

25

– Ну да, – раздался в моем мобильнике голос Эдмунда, – если подумать, со мной действительно случалось нечто подобное.

– Расскажи, – поторопил его я.

Закрепив мобильник на рукаве куртки и сунув наушник в ухо, я собирал все необходимое для предстоящей сегодня вечером операции. Никого, кроме меня, в этой комнате нашего нового временного убежища больше не было. Прошло пять дней с тех пор, как Тиа попала в плен, и мы, как и планировали, перебрались на новое место. Я говорил с Коди насчет того, чтобы воспользоваться пещерами под городом, но в конце концов мы решили, что они недостаточно хорошо исследованы и могут быть ненадежны.

Вместо этого мы приняли одно из его предложений – тайник под мостом в парке. Мне не терпелось добраться до Тиа, но переехать мгновенно было невозможно. Чтобы обвыкнуться на новом месте, требовалось время, к тому же план Тиа включал в себя проводившийся в Острой башне прием, а ближайший должен был состояться сегодня вечером. Оставалось лишь надеяться, что Тиа сумеет продержаться так долго.

– Это было… где-то два или три года назад, – продолжал Конденсатор. – Предыдущие хозяева рассказали Стальному Сердцу, что мое слабое место – собаки. Он иногда запирал меня вместе с ними – не в наказание, просто так. Я так и не смог понять зачем – никакой закономерности не наблюдалось.

– Он хотел, чтобы ты его боялся, – ответил я, просматривая содержимое рюкзака и сверяя его со своим списком. – Ты настолько невозмутим, Эдмунд, что порой кажется, будто тебя вообще ничто не пугает. Вероятно, это не нравилось Стальному Сердцу.

– Меня многое пугает, – возразил эпик. – Я словно муравей среди великанов, Дэвид! Едва ли я представляю угрозу.

Я сомневался, что это имело значение для Стального Сердца. Он держал Ньюкаго в постоянном мраке, заставляя свой народ жить в страхе. Его вторым именем была паранойя. Вернее, третьим, поскольку его собственное имя состояло из двух слов.

– В общем, – продолжал Эдмунд, – он запирал меня с собаками, злыми и жуткими. Я сжимался в комок у стены и рыдал. Казалось, лучше никогда не станет – только хуже.

Нахмурившись, я застегнул рюкзак и снял с рукава мобильник, взглянув на экран, где виднелось изображение пожилого человека со смуглой кожей.