Тираны и мстители

— Коди постоянно твердит про демонов и фей, которых ирландцы якобы полностью позаимствовали у его предков. Никогда не знаешь, говорит ли он всерьез или шутит.

— Он шутит, — кивнул Проф. — Ему просто нравится, как другие реагируют на подобные вещи.

— Абрахам считает, что все из-за того, что у вас теперь нет лаборатории, как раньше. А без необходимого оборудования новую технологию не разработаешь.

— Абрахаму в уме не откажешь. А ты что думаешь?

— Я думаю, что, если у вас находятся средства на то, чтобы покупать или воровать взрывчатку, мотоциклы или даже вертолеты, вы могли бы обзавестись и лабораторией. Причина в чем-то другом.

Проф отряхнул руки от пыли и повернулся ко мне:

— Ладно. Вижу, к чему ты клонишь. Можешь задать мне один вопрос о моем прошлом.

В его устах это прозвучало как некий подарок, даже… нечто вроде раскаяния. Он плохо ко мне отнесся отчасти из-за чего-то, случившегося в его прошлом, и теперь в качестве компенсации готов быть поделиться кусочком этого прошлого.

Я понял, что совершенно к такому не готов. Что мне хотелось бы узнать? Спросить его, как он пришел к идее тензоров? Или — из-за чего он не хочет ими пользоваться? Похоже, он приготовился к самому худшему.

«Не хочу, чтобы он об этом вспоминал, — подумал я. — Раз уж оно так сильно на него повлияло».

Собственно, точно так же мне не хотелось бы, чтобы кто-то вынудил меня вновь во всех подробностях вспомнить о случившемся с Меган.

В итоге я решил задать более невинный вопрос.

— Кем вы были? — спросил я. — Чем вы занимались до Напасти?

Похоже, мои слова застигли Профа врасплох.

— Это и есть твой вопрос?

— Да.

— Уверен, что тебе хочется знать?

Я кивнул.

— Я преподавал естествознание в пятом классе, — сказал Проф.

Я едва не рассмеялся, но по тону его голоса понял, что он говорит серьезно.

— В самом деле? — наконец спросил я.

— В самом деле. Школу разрушил эпик. Прямо… во время занятий.

Он уставился в стену лишенным каких-либо эмоций взглядом, словно надев маску.

А я-то думал, что задаю совершенно невинный вопрос!

— Но как же тензоры? — спросил я. — Болеотвод? Вы же какое-то время работали в лаборатории?

— Нет, — ответил он. — Тензоры и болеотвод придумал не я. Хотя другие считают иначе.

Это признание меня ошарашило.

Проф отвернулся, чтобы поднять ведро с пылью.

— Мои ученики в той школе тоже звали меня Профом. Так часто называют учителей, хотя я не был профессором — я даже школу не заканчивал. Я случайно попал на место школьного учителя. Преподавание — вот что было моей страстью. По крайней мере, в то время, когда я считал, что этого будет достаточно для того, чтобы изменить мир.

Он скрылся в туннеле, я остался стоять, размышляя над его словами.

— Все. Можете повернуться.

Я повернулся, поправляя рюкзак у себя за спиной. Коди, балансировавший прямо надо мной на стремянке, поднял маску и утер пот со лба свободной рукой, держа в другой сварочный аппарат. Прошло несколько часов с тех пор, как я вырезал карман под полем стадиона. Все это время мы с Коди прокладывали по всему стадиону туннели поменьше, а в тех местах, где требовалась надежная опора, Коди приваривал металлические детали.

Последней нашей работой стала позиция для снайпера, где должен был находиться я в начале сражения — на третьем ярусе трибун с западной стороны стадиона, у центральной линии. Чтобы ее не было видно сверху, я с помощью тензора вырезал пространство под полом, откуда высовывались только мои голова и плечи, давая возможность прицелиться через дыру в низком ограждении.

Приподнявшись на стремянке, Коди пошевелил решетчатую конструкцию, которую только что приварил к полу вырезанной мной дыры, и удовлетворенно кивнул, подтверждая, что меня она точно выдержит. Пол в этой части трибун был слишком тонким, чтобы проделать в нем достаточно глубокую дыру, и проблема решалась с помощью решетки.

— Что дальше? — спросил я, когда Коди слез со стремянки. — Как насчет того, чтобы проделать туннель дальше, на третий ярус?

Коди закинул сварочный аппарат на плечо и размял спину.

— Звонил Абрахам. Говорит, что собирается заняться ультрафиолетовыми прожекторами, — сказал он. — Он уже закончил закладывать взрывчатку под стадионом, так что пришел мой черед — нужно заварить вход в дыру. Можешь сам взяться за следующий туннель — помогу тебе перетащить туда стремянку. У тебя неплохо получается, парень.

— Что, опять «парень»? — спросил я. — А «кореш» куда делся?

— Я кое-что понял, — ответил Коди, складывая стремянку и наклоняя ее. — Насчет моих австралийских предков.

— Гм? — Я поднял нижний конец стремянки и последовал за ним с первого яруса трибун в нутро стадиона.

— Изначально они были родом из Шотландии. Так что, чтобы все было по-настоящему, я должен уметь говорить по-австралийски с шотландским акцентом.

Мы шли в кромешной тьме под трибунами по большому изгибающемуся вестибюлю. Начало очередного туннеля на случай отступления предполагалось сделать в одном из находившихся там туалетов.

— Австралийско-шотландско-тенессийский акцент? — спросил я. — Тренируешься?