Тираны и мстители

— Мне кажется, они просто великолепны.

— Твои комплименты мне ни к чему, Дэвид, — сказала она. — Мы ведь пытаемся заставить меня отказаться от своих способностей, помнишь?

— Извини. Гм… твои способности — сплошное убожество. Пользы от них не больше, чем от восьмидесятикратного оптического прицела на охотничьем дробовике.

Меган уставилась на меня, а потом рассмеялась:

— Треск, ну ты и даешь. Впрочем, зато можно увидеть вблизи, как умирает подстреленный фазан.

— Во всех подробностях, — кивнул я. — В самый раз для птичьей бойни.

Она снова рассмеялась, а я улыбнулся. Похоже, смех шел ей только на пользу, хотя в нем и слышались безумные нотки. Внезапно я сообразил, что следовало бы вести себя потише.

Меган закинула руки за голову, потом сложила их на животе и вздохнула.

— Ну как, теперь тебе лучше? — спросил я.

— Ты даже не знаешь, каково это, — тихо проговорила она. — Настоящий кошмар.

— И все-таки — расскажи! — (Она посмотрела на меня.) — Мне просто интересно, — сказал я. — У меня вошло в привычку… устранять людей с такими способностями. Не знаю, лучше мне станет или хуже, если я буду знать, через что им приходится пройти… Но я бы с удовольствием выслушал тебя.

Меган молчала, уставившись в потолок. Комнату освещала лишь маленькая красно-оранжевая лампочка под стеклянным колпаком. Было тихо, хотя мне порой казалось, будто я слышу шум океана — шорох волн, плеск воды. Вероятно, то была лишь игра моего воображения.

— Даже не знаю, как и описать, — сказала Меган. — Но это точно не какой-то потусторонний голос. Я читала у Тиа, что пишут некоторые ученые: они считают, что это разновидность шизофрении. Они утверждают, будто некое злобное подсознание говорит эпикам, что им делать. Но на самом деле это полная чушь. У тебя бывало по утрам такое, когда просыпаешься и понимаешь, что зол на весь мир? Или когда ты настолько раздражен, что любая мелочь может вывести тебя из равновесия? Вот и тут примерно так же. Только не думаешь о последствиях. Собственно, ничего необычного в этом нет — со мной такое бывало задолго до того, как я получила свои способности. Знаешь, когда не ложишься допоздна и понимаешь, что если не отправишься спать, то назавтра будешь ненавидеть все вокруг? И все равно не ложишься, потому что тебе все равно? Вот и тут так. Ты эпик, и тебе попросту все равно. В конце концов, ты заслужил возможность делать все, что захочешь. А если зайдешь слишком далеко — можешь потом стать прежним. Но всегда потом.

Она закрыла глаза, и я почувствовал, как по моей спине пробежал холодок. Мне доводилось испытывать те чувства, о которых она говорила, — собственно, а кому не доводилось? В ее изложении поведение эпиков выглядело вполне логичным — что повергало меня в ужас.

— Но ты же стала прежней, — сказал я Меган. — Ты смогла сопротивляться.

— Всего несколько дней, — ответила она. — Это тяжело, Дэвид, действительно тяжело. Примерно как обходиться без воды.

— Ты говорила, что тебе легче, когда ты рядом со мной?

Она открыла глаза и взглянула на меня:

— Угу.

— Значит, вот и секрет, как с этим справиться.

— Не обязательно. Слишком многое насчет эпиков невозможно понять.

— Все так говорят, — ответил я, вставая и подходя к столу. — Причем настолько часто, что не удивлюсь, если это уже воспринимается как данность. Вот, посмотри. — Я вытащил папку со своими исследованиями слабостей эпиков.

— Что это? — спросила Меган, поднимаясь с кровати. Она подошла ко мне и наклонилась, оказавшись совсем рядом. — Опять ты за свои штучки, салага?

— Я искал связь между эпиками и их слабостями, — ответил я, показывая свои заметки о Митозе, а потом о Поляризации. — Говорят, будто слабости носят случайный характер. Так вот, что касается этих двоих, есть кое-какие интересные совпадения.

Меган прочитала заметки.

— Его собственная музыка? — спросила она. — Гм…

— А Стальное Сердце? — взволнованно заговорил я. — Его лишало способностей присутствие рядом тех, кто его не боялся. Ты же его знала. Не могло ли быть связано с этим какое-то событие из его прошлого?

— Ну, на вечеринки мы вместе не ходили, — сухо сказала Меган. — Большинство жителей города, даже высокопоставленные, обо мне не знали. Им был известен лишь Огнемет, мой иномерный двойник.

— Твой… что?

— Долгая история, — ответила Меган, рассеянно просматривая мои заметки о Поляризации. — Стальное Сердце хотел, чтобы все связанное со мной оставалось в тайне, и держался подальше от меня настоящей, чтобы не привлекать внимания. Треск, он вообще от всех держался подальше!

— Тут есть какая-то связь, — сказал я, перелистывая бумаги. — Есть связь, Меган. Может, даже причина.

Я ожидал, что она станет возражать, как до этого Проф и Тиа. Но вместо этого она кивнула.

— Ты согласна? — спросил я.

— Со мной поступили против моей воли, — сказала Меган. — Я стала эпиком. И мне очень хотелось бы знать, какой во всем этом смысл. Так что — да, я готова поверить.