Тираны и мстители

— Хорошо, что ты подумал об этом, сынок. Размышляй. Беспокойся. Не спи ночами, переживая за жертв своей идеи. И тогда ты поймешь, какова цена борьбы. Должен, однако, кое о чем тебя предупредить — ответа ты не найдешь. Хорошего выбора нет. Либо подчинение тирану, либо хаос и страдания. В конце концов я выбрал второе, хотя душа моя разрывается от боли. Если мы не станем сражаться, человечеству конец. Мы постепенно станем овцами для эпиков, их рабами и слугами. Речь идет не только о мести, но о выживании нас как вида, о том, что человек — хозяин собственной судьбы. Я выбрал страдания и неопределенность вместо того, чтобы стать игрушкой в их руках.

— Это все хорошо, — сказала Меган, — пока выбираешь сам. Но, Проф, вы ведь не просто выбираете сами — вы делаете выбор за всех жителей города.

— Значит, так. — Он поставил на полку несколько консервных банок.

— В конечном счете, — продолжала Меган, — хозяевами собственной судьбы им все равно не стать. Им остается либо подчиниться Стальному Сердцу, либо самим заботиться о себе — по крайней мере, пока не придет другой эпик, который снова их себе подчинит.

— Тогда мы его тоже убьем, — тихо сказал Проф.

— И скольких вы сможете убить? — спросила Меган. — Вам не остановить всех эпиков, Проф. Рано или поздно место предыдущего займет новый. Думаете, он будет лучше Стального Сердца?

— Хватит, Меган, — сказал Проф. — Мы об этом уже говорили, и я для себя все решил.

— Ньюкаго — одно из лучших мест для жизни в Разъединенных Штатах, — продолжала Меган, не обращая внимания на его замечание. — Нам следует сосредоточить свои усилия на тех эпиках, из которых не получилось хороших администраторов, в тех городах, где жизнь хуже.

— Нет, — раздраженно отрезал Проф.

— Почему?

— Потому что в том-то и проблема! — бросил он. — Все говорят о том, как здорово жить в Ньюкаго. Но здесь вовсе не здорово, Меган! Здесь хорошо лишь в сравнении с другими городами! Да, есть места и похуже, но пока эту преисподнюю считают раем, мы никогда ничего не добьемся. Мы не можем позволить им убедить нас, что это нормально!

В комнате наступила тишина. Похоже, вспышка гнева Профа застигла Меган врасплох. Я понуро опустил плечи. Все оказалось совсем не так, как я себе представлял, — прославленные мстители, несущие эпикам заслуженную кару. Я ни разу не задумывался об их чувстве вины, об их неуверенности в правильности выбранного пути. Теперь я понял, что им не менее страшно, чем было мне на энергостанции. Они боялись, что могут сделать только хуже, в итоге оказавшись ничем не лучше самих эпиков.

Зашелестела занавеска — Проф удалился в свою комнату, обреченно махнув рукой. Меган посмотрела ему вслед, все еще багровая от злости.

— Все не так плохо, Меган, — спокойно сказал Абрахам. — Все будет как надо.

— С чего ты взял? — резко спросила она.

— Видишь ли, — заметил Абрахам, сжимая черной рукой цепочку с подвешенным на ней маленьким кулоном, — нам вовсе незачем побеждать всех эпиков. Нам нужно лишь достаточно долго продержаться.

— Не собираюсь выслушивать твои глупости, Абрахам, — бросила Меган. — По крайней мере, не сейчас.

С этими словами она повернулась и вышла, скрывшись в туннеле, который вел в стальные катакомбы. Вздохнув, Абрахам повернулся ко мне:

— Что-то ты плоховато выглядишь, Дэвид.

— Мне и впрямь не по себе, — признался я. — Я думал… что если у кого и есть ответы на все вопросы, так это у мстителей.

— Ты неверно нас понял, — сказал Абрахам, подходя ко мне. — Ты неверно понял Профа. Не ищи у палача причину, по которой падает его топор. А Проф в самом деле борец за человечество и палач общества, отстраивать которое придется уже другим.

— Но разве тебя это не беспокоит? — спросил я.

— Не слишком, — просто ответил Абрахам, снова вешая кулон на шею. — Хотя надеюсь, что только меня одного.

Я наконец сумел разглядеть его кулон — маленький, серебристый, со стилизованной буквой «S». Отчего-то этот символ показался мне знакомым, напомнив об отце.

— Ты верующий? — спросил я.

Я слышал о них, хотя никогда не встречал. Фабрика воспитывала реалистов, а не мечтателей — а верующими могли стать только мечтатели.

Абрахам кивнул.

— Как ты можешь до сих пор верить в приход хороших эпиков? — спросил я. — После десяти с лишним лет?

— Десять лет — не столь уж долгий срок, — ответил Абрахам. — Во всяком случае, на фоне всей картины мира. В конце концов, человечество не такой уж древний вид по сравнению с остальными! Герои обязательно придут. Рано или поздно появятся эпики, которые не убивают, не ненавидят, не властвуют. И они нас защитят.

«Идиот», — невольно подумал я, хотя тут же об этом пожалел.

Абрахам вовсе не был идиотом. Напротив, он был весьма умен — по крайней мере, до сих пор выглядел таковым. Но… как он мог всерьез верить в существование хороших эпиков? Собственно, точно такие же мысли погубили моего отца.

«Хотя ему, по крайней мере, есть на что надеяться», — подумал я.

Так ли уж плохо — ждать, когда придут мифические супергерои, чтобы принести всем спасение?