Тишина

Сообщение адвоката особых сожалений не вызвало. Оля и до замужества вела себя до надоедливости смело и впопыхах совершала такие же решительные ошибки. Всё же надеясь на благоразумие, Дима, вспоминая, что любила приготовить жена, зашёл внутрь, купить авокадо. Ему казалось, что Оля вот-вот выйдет из-за угла и захочет этот самый авокадо. Но вместо авокадо на полках плясало сердитое олино лицо. Дима проклял спасательный браслет, который так и не надел. Силиконовая лента осталась дома, с ней, как и с этим чёртовым авокадо было что-то не так. Зелёный плод, такого же цвета, как и браслет, остался лежать на полке “Пятнита”. Дима взял буханку, колбасу и снэйки для микроволновки – стандартный набор холостяка.

В очереди мелькнул знакомый силуэт, хотя с Кассандрой они никогда не разговаривали. Виделись только издалека, только кивая друг дружке. Дима помнил её лицо из фотографии в МЕТАР – глобальной сети для правопорядочных граждан, где регистрировались только по кюарпаспорту. Кассандра, как и на фотографии, отличалась прямым носом, длинными ниже плеч каштановыми волосами (казалось, она не красилась). Девушка очутилась прямо перед ним. Дима покашлял, обращая на себя внимание, бывшая помощница Оли обернулась и скромно кивнула:

– Здравствуйте, – пролепетала она:

– Вы без плаща, – заметил Дима. – Сегодня обещали кислотный дождь.

В ответ он получил короткий, чуть испуганный взгляд, девушка отвечать на любезность не торопилась. Дима полез в наплечную сумку:

– Возьмите, – он протянул дождевик. – У меня всегда второй есть.

Она осторожно приняла пакет с новым дождевиком. Пальчики, казалось, поморщились вместе с хозяйкой, вид усталых рук подчёркивали ногти с отколовшимся в нескольких местах лаком:

– Мне неудобно, спасибо…

– У вас всё в порядке? – забеспокоился Дима, девушка казалась встревоженной и очень осторожно положила дождевик в сумку.

– Вы, ведь Давид… – она замялась:

– Просто, Дима.

– А я…

– Вы – Кассандра, вы ходили на агитпроду вместе… – теперь замялся он, не зная, как назвать Олю:

– Да, ваша жена…

У Димы назрел вопрос о браслетах: почему Оля взбеленилась настолько из-за такой мелочи:

– А, мне… Знаете, я хотел спросить.

Тут подошла очередь к кассовому роботу и Кассандра отвлеклась. Дима выложил продукты на ленту, подождал, пока робот посчитает её покупку, затем его, расплатился и заметил, что Кассандра пропала. За углом мелькнул подол чёрного пальто.

Он догнал её по пути к их жилому массиву, кубами загораживающему мутное городское небо без единой звёздочки.

– И всё-таки я хотел спросить.

Они поравнялись. Кассандра зыркнула исподлобья:

– Мне ничего не известно, – отрезала она:

– Неизвестно что?

– Насчёт вашей Хельги и этого Хедгара.

Кассандра резко остановилась:

– Послушайте! Я не распускаю сплетни. Я не люблю обсуждать, и меня это не касается. Спросите кого-нибудь другого.

Ком встал в горле, Дима пролепетал:

– О чём?..

– Да о том, что вы хотели спросить. Не надо меня в это впутывать. Если говорят все, то я здесь при чём? У вас… – Кассандра приложила руку к губам. – Вы не знали?..

Дима стоял ошарашенный новостью:

– Ой… – прошептала девушка. – Простите. Это ошибка.

Дима глубоко выдохнул:

– Никакая это не ошибка… Глупый анекдот… Как всегда, муж узнает последним.

Закололо краешек глаза. Дима, скрывая ошеломлённое лицо, развернулся к стене с граффити. На чёрной размалёванной плите яркими пятнами сидели звёздочки; на фоне ярких пятнышек и спутников в сторону противоположного материка летела наша бравая ракета, а впереди над ненавистным врагом вставали огненные грибы. Нос потёк, Дима шмыгнул.

Картина Олиной измены увеличивалась, вместе с растущими смертоносными грибами. Чужой мужчина обнимал олино родимое тело… Туманная ревность толкнула ощетинившегося внутреннего ежа. Ёж кольнул и тут же обмяк, услышав чужое дыхание у уха:

– Мне жаль… И очень стыдно. Простите!

Стук каблуков быстрым ритмом улетел во тьму.

***

Случайно оброненные слова Кассандры оказались правдой: Оля пропала, адвокат позвонил на следующий день и сказал, что будет вести дела жены; тёща извинилась и призналась, что Оля не провела у неё ни ночи:

– Прости Давид, я думала, ты знаешь… – заключила старушка по декафону сокрушённо, как палач, который произносил приговор.

Дима, не ответив, медленно нажал на сияющий диод. Дека потухла, ознаменовав раздор и крушение семьи. Через минуту позвонил Кристоф (среди друзей Костя) и спросил, почему он видел Хельгу в торговом центре с другим. Описал этого самого Хедгара: длинные волосы, зелёный пиджак, красные туфли, прям по моде, как любили одеваться те, кому за сорок, но пощеголять хотелось, как в двадцать пять:

– Забей Костя, – попросил Дима. – У Хельги своя жизнь.

В квартире повисла кромешная тишина. Дима выключил декафон, сняв аккумулятор; нашёл и выбросил в урну злосчастный браслет и улёгся на постель. Теперь можно было не снимать рубаху и джинсы. Ощущая, растущую свободу, Дима долго смотрел в потолок, встречая рассвет.

***