Тишина всегда настораживает

Что ж, возможно, с точки зрения дежурного офицера, случившееся со Шпербером происшествие действительно подозрительно. Это не было похоже на воскресную прогулку. Какой-то подозрительный солдат высматривал что-то в кабине водителя, нажимал на ручку дверцы. Потом он решительно стал крутить зеркало, весьма вероятно, чтобы оторвать его и им разбить стекло дверцы. А сначала хотел по-шпионски высмотреть, что там внутри. И когда диверсант готовил свое черное дело — собирался заклинить рулевую колонку, подсыпать сахар в бак, обрезать электропроводку к свечам зажигания, подложить взрывчатку под сиденье водителя, — вот тогда-то он и был схвачен…

На Шпербера набросили пеньюар, потом сунули ему в руки какой-то иллюстрированный журнал. Шпербер откинулся назад и стал его перелистывать. Господин Засс принялся за стрижку, затем щелкнул ножницами в воздухе.

— Прошу, не угодно ли господину взглянуть?

Шпербер выпрямился. Как, уже готово?

Вместо ответа мастер взмахнул полой халата, причесал, пригладил щеткой затылок и, наконец, проделав эти манипуляции, уставился на свою жертву, полный радостного ожидания.

До сих пор Шпербер еще не имел представления о натуральной форме своего черепа. Он ничего не сказал, натянул повседневную фуражку, бросил еще раз взгляд на зеркало — из-под края фуражки выглядывала только щетина, — заплатил щедрой рукой, оставив деньги на столике. Признав свое поражение, толкнул дверь на улицу. Ветер ударил в его голый затылок.

Ясно, Засс имел указание стричь именно так всех солдат, которые заходили к нему во время службы.

Лейтенант Вольф, которого он встретил в канцелярии, куда явился доложить о возвращении, издевательски осклабился:

— Так вы выглядите гораздо привлекательнее. Новая прическа чертовски идет вам.

В казарме засмеялись. Шек спросил, можно ли и ему сделать такую прическу, и исчез за дверью. Другие тоже захотели последовать примеру Шпербера. Йохен видел: его разыгрывают. Он вышел, позвав с собой только Эдди и Бартельса.

В умывальной комнате Шпербер встал перед зеркалом: форма головы овальная, уши слегка оттопыриваются, шея длинная. Опознать его теперь значительно легче. Вот еще нужно было бы, чтобы рот перекосило, ушные раковины немного расплющило — и тогда на лице отчетливо проступили бы черты идиотизма. Не связана ли скудность растительности на голове с каким-нибудь психическим заболеванием? А голова в таком случае — раздутый нарост на шее, не более. Быстро ли растут волосы? Один миллиметр в день, следовательно, почти три сантиметра за четыре недели. Представим себе линию вдоль контура черепа на расстоянии трех сантиметров от него. Нимб как у святых. Он ухмыльнулся. Или остаток там, на макушке, состричь совсем. И вообще было бы лучше сразу гладко выбрить все места на теле, покрытые волосами, да, выбрить до синевы. К этому еще бы зубы как у зайца. Это подойдет. Глаза раскрыть немного пошире. Как от этого поднялись брови! Кожа на лбу собралась гармошкой. А нос как клин.

Шпербер провел рукой по голове, но рука его встретила пустоту. А ему-то показалось, будто на голове целая копна волос. Это что-то нервное, нервы сигнализируют о том, чего уже давно нет. Так у инвалида, потерявшего ногу на войне, безумно чешется или болит удаленная конечность. Это призрачные, фантомные боли, как их называют медики.

Когда в спальне выключили наконец свет, Шпербер засунул голову под наволочку и уснул, а до этого никак не мог удобно улечься: голый череп мерз.

До утра он оставался в таком положении. Когда раздался свисток к побудке, он вытащил голову из-под наволочки. Теперь она лежала на подушке, как и полагалось. Шпербер взглянул на Бартельса. Голова повернулась на подушке. Но он вполне может еще поваляться. Иначе уже давно вскочил бы с постели. Он потянулся в кровати, и рука его сделала механически привычное движение: растопыренные пальцы, как большущий гребень, прочесывали волосы от затылка вверх. Но прежде чем пальцы почувствовали голую кожу на голове, он отдернул руку.

Выходить на физзарядку! Несколько круговых движений головой. Словно холодный ветер облизал ее, словно листья и ветки, принесенные порывом ветра, поцарапали его череп. Ему нужно было бы повязать голову косынкой.

Под душем стало легче, и он с надеждой подумал: горячая вода, очевидно, раздражает корни волос, они будут быстрее расти. Как одержимый он начал тереть кожу на голове. А вдруг это поможет? Мокрые короткие волосы выглядели как вычищенный от пыли ворс ковра.

В последующие дни Шпербер стал проявлять еще больше странностей. Хихикал. Украдкой ставил другим подножки, так что те спотыкались. Делал глупые замечания. Плел всякую чушь. На занятиях заискивал перед Вольфом, постоянно вызывался добровольно отвечать. Однако лейтенант не давал ему открыть рот.

* * *