Тисту - мальчик с зелеными пальцами

Подвешенные на цепях пушки медленно плыли по воздуху; потом их с превеликими предосторожностями опустили на прицепы грузовиков. Причем на такие прицепы, что концы их разглядеть было невозможно.

- Посмотрите на эти пушки, Тисту! - захлебываясь от восторга, прокричал господин Трубадисс. - Они-то и составляют богатство Пушкостреля. Подобные пушки могут разрушить одним выстрелом целых че­тыре дома, таких же больших, как ваш.

Эта новость, казалось, не вызвала у Тисту той же гордости, что и у его наставника.

«Значит, если из этой пушки выстрелят один раз, то четыре Тисту остаются без дома, четыре Каролуса - без перил, четыре Амели - без кухни ... - подумал Тисту. - Стало быть, эти машины нужны для того, чтоб люди потеряли свой сад, свою родину, свою ногу, руку или кого-ни­ будь из родных ... Да, это уж точно!»

А вокруг всё стучали и стучали молоты, изрыгали огненное пламя доменные печи.

- Господин Трубадисс, вы за кого? - вдруг спросил Тисту, стараясь перекричать несмолкаемый грохот.

- Как это за кого?

- Я говорю: за кого вы в этой войне?

- Ах вон оно что! Разумеется, за заходитов.

- А мой папа?

- Тоже за них.

- Почему?

- Потому что они наши давнишние и верные друзья.

«Наверно, если на твоих друзей напали, то надо помогать им защи­щаться», - подумал Тисту и решил уточнить:

- Значит, эти пушки отправляются к заходитам?

- Вон те, что направо, мы отправляем только им,- протрубил господин Трубадисс. - Другие же предназначены для уходитов.

- Как это для уходитов? - недоуменно и возмущенно выпалил Тисту.

- Ну да, для уходитов ... Они тоже хорошие покупатели.

Таким образом выходило, что пушки Пушкостреля будут стрелять против других пушек Пушкостреля и тем самым уничтожат цветущий сад с двух противоположных сторон!

- Это уж, голубчик, называется коммерцией, - снисходительно добавил господин Трубадисс.

- Знаете ... я нахожу ее, эту вашу коммерцию, отвратительной!

- Что вы говорите? - повысил голос господин Трубадисс, потому что в грохоте молотов он не расслышал возмущенной фразы Тисту.

- Я говорю, что эта ваша коммерция отвратительна, потому что ... 

Здоровенная оплеуха прервала его речь. Столкновение между заходитами и уходитами перенеслось вдруг из далекой неведомой пустыни пря­мо на щеку Тисту.

«Так вот что такое война! Просишь толком объяснить, потом говоришь, что сам об этом думаешь, и - раз- получаешь оплеуху! А если бы в твоих штанах - по моей милости - выросла крапива, чтобы ты на это сказал? - подумал Тисту, глядя на господина Трубадисса сквозь слезы. - Вот бы здорово получилось! Крапива в штанах или, еще по­ хлеще, чертополох ... »

Он уже прижал к ладоням пальцы ... и тогда-то у него родилась в го­ лове великолепная мысль.

Ознакомление с заводом - вы и сами прекрасно понимаете - на этом закончилось. Тисту получил двойной кол, а господин Трубадисс тотчас же уведомил отца обо всем случившемся. Отец невероятно огорчился. Его сын, его Тисту, который должен был в один прекрасный день стать его наследником и хозяином Пушкостреля, проявил, увы, слишком мало задатков для того, чтобы в будущем руководить столь великолепным за­водом.

- Мне нужно серьезнейшим образом поговорить с ним, - отчеканил отец. - Где он?

- Как обычно, убежал к садовнику, - ответил господин Трубадисс.

- Хорошо, позже мы еще вернемся к этому, а сейчас заканчивайте упаковку.

Спрос на оружие был так велик, что завод работал круглые сутки. Всю ночь горели над девятью трубами громадные огненно-красные, языкатые короны.

В тот же вечер отец Тисту, даже не успевший вовремя пообедать и наблюдая теперь за работой цехов с высокой стеклянной башенки, был не­сказанно удивлен. Его Тисту вернулся на завод и медленно проходил мимо ящиков с винтовками, залезал в кабины грузовиков, наклонялся над моторами, пробирался между огромными пушками.

«Молодчина, Тисту! - подумал отец. - Мальчишка всячески старается исправить свой двойной кол. Что ж, неплохо! Не все еще потеряно».

 Тисту И вправду никогда не был так серьезен, так озабочен. Волосы у него взъерошились. Из кармана он то и дело вынимал какие-то маленькие листочки бумаги.

«Можно подумать, будто он делает какие-то заметки, - удивился отец. - Только бы не прищемил себе пальцы, прикасаясь к пулеметам. Ну и ну! Молодчина, малыш! Быстро он признаёт свои ошибки».

Но отца Тисту уже поджидали другие неожиданности.

Глава шестнадцатая, в которой ошеломляющие новости следуют одна за другой

Всем хорошо известно, что сообщения о войнах газеты печатают толь­ ко крупными буквами. Буквы эти хранятся в специальном ящике. Как раз перед таким ящиком задумчиво склонился главный редактор попу­лярной ежедневной газеты "Молния Пушкостреля".

Редактор нервно кружил по комнате, тяжко вздыхал, вытирал пот со лба, что всегда служило у него верным признаком волнения и растерянности. Человек этот был ужасно расстроен.