Титан

Его слова убедили Микеланджело. Он возвращается, правда, не спеша: Баттиста делла Палла, выехавший навстречу ему в Лукку, прождал его там не один день и начал было даже отчаиваться. Двадцатого ноября Микеланджело наконец прибыл во Флоренцию. Двадцать третьего синьория отменила приговор об изгнании, но решила на три года лишить его права заседать в Большом совете.

С этого дня и до конца осады Микеланджело мужественно выполнял долг защитника родного города.

Р. Роллан

Гвиччардини.

Флорентинцы держатся против неприятеля уже семь месяцев, в то время как никто не думал, что они способны удержаться семь дней.

Кондиви.

Вернувшись во Флоренцию, Микеланджело прежде всего начал укреплять колокольню церкви Сан Миниато, которая сильно пострадала от неприятельских выстрелов и грозила разрушиться, следующим образом. Взяв много матрацев, крепко набитых шерстью, он опускал их ночью с верхушки колокольни вниз и прикрывал ими места, в которые могли попадать выстрелы.

Таким образом, колокольня эта выдержала всю осаду, продлившуюся целый год, и принесла большую пользу флорентинцам, так как помогала им отражать врагов.

Микеланджело.

Когда войска папы Климента и испанцы обложили Флоренцию, — я велел втащить орудия на башни и этим продолжительное время сдерживал неприятеля. Почти каждую ночь я что-нибудь придумывал: то приказывал прикрыть стены тюками с шерстью, то распоряжался выкопать рвы и наполнить порохом, чтобы взорвать кастильцев… Вот чему может послужить искусство живописца! Создавать орудия и средства войны, придавать более совершенную форму бомбардам и пищалям, наводить мосты и мастерить лестницы, а главное, разрабатывать планы и пропорции крепостей, бастионов, рвов, подводить подкопы и контрподкопы…

Март 1530.

Коллегия девяти — флорентийскому послу в Париже.

…Мы готовы заложить все наше имущество скорее, чем вернуться под иго тирании… Мы готовы взвалить на себя какое угодно бремя ради спасения свободы, сладость которой мы ощущаем тем больше, чем свирепее кипит война против нее. Мы не боимся никакой силы…

Луиджи Ламанни.

…Если до сих пор я нес свои обязанности просто горячо, то теперь буду нести их пламенно…

Нужно было защищать плоды революции, как говорил не так давно Макиавелли, «по-сумасшедшему».

Теперь никому ничего не было жалко. Роскошные виллы под стенами города, которые могли служить при обстреле врагу, были без сожаления снесены, и сами хозяева работали над их разрушением с особенным усердием. Тенистые рощи, пышные сады, холеные виноградники падали под ударами кирки и топора. Никого не страшили голод и лишения…К концу осады все население питалось ржаным хлебом и водой, причем чистый хлеб получали одни солдаты.

Сколько чудесных героических фигур показала Флоренция в эти тяжелые годы! Оба Кардуччи, Бальдессаре и Франческо, Данте да Кастильоне, целая плеяда скромных вождей аррабиатов и образ, прекраснейший и обаятельнейший из всех, самый мужественный, самый смелый, самый чистый — мученический образ Франческо Ферруччи.

Ферруччи пришел словно для того, чтобы доказать, что не оскудела бескорыстным порывом итальянская земля, что демократический пафос Савонаролы, действенный патриотизм Макиавелли, пессимистический надрыв Микеланджело не были явлениями случайными, что великие подвижники духа находили отклик в великих подвижниках дела.

А. Дживелегов

Кондиви.