Титан

Все вышло еще восхитительнее, чем в первый раз, — без той неловкости, что обычно этому сопутствует. Сирокко обо всем на свете забыла. Освещения хватало как раз на то, чтобы видеть лица друг друга, а гравитации — как раз на то, чтобы превратить соломенную подстилку в мягчайшие шелковые перины.

Безвременье этого долгого дня имело отдаленное отношение к неизменному свету Фемиды. Сирокко уже не требовалось никакое другое место; ей не хотелось никуда идти. Нет, никогда и ни за какие коврижки.

* * *

— Самое время закурить, — сказал Билл. — Вот бы сигаретку.

— Ага, и чтобы непременно стряхивать на меня пепел, — поддразнила Сирокко. — Пакостная привычка. А мне бы малость кокаина. Только он сгинул вместе с кораблем.

— Ничего, можешь завязать.

Билл до сих пор был в ней. Сирокко вспомнила, как ей это нравилось на «Укротителе». Лежать и ждать — а ну как сейчас опять все по-новой. У Билла обычно так и получалось.

Но на сей раз ощущения были не те.

— Знаешь, Билл, мне уже не очень приятно.

Он приподнялся на руках.

— Что, принцессу донимает горошина? Если хочешь, могу лечь снизу.

— Да нет, милый, горошина тут ни при чем. Все куда проще. Боюсь, ты сейчас с любым наждаком посостязаешься.

— А ты, думаешь, нет? Просто мне хватает такта, чтобы об этом промолчать. — Он перекатился набок и просунул руку ей под плечи. — Странно, что я несколько минут назад этого и не заметил.

Сирокко рассмеялась.

— Даже отрасти ты шипы, несколько минут назад я бы и этого не заметила. Но, если честно, хочется поскорей отрастить волосы. Ужасно по-дурацки себя чувствую. Да и чертовски неудобно.

— Думаешь, тебе хуже всех? Я-то ими с головы до ног обрастаю. Ощущение такое, будто блохи по всему телу кадриль пляшут. Извини, я малость почешусь. — Этим он и занялся, а Сирокко помогла ему со спины. — А-а-а! У-у-у! Я тут случайно не говорил, что люблю тебя? Идиот, я и понятия не имел, что такое любовь! Вот теперь я знаю.

В этот самый момент в дверь вошла Габи.

— Извини, Рокки, но я тут подумала насчет парашютов. Может, они на что сгодятся? А то один уже уплыл по реке.

Сирокко быстро села.

— И что с ними делать?

— Ну не знаю. Мало ли.

— Знаешь что, Габи… хотя, конечно. Ты права.

— Я просто подумала, что это хорошая мысль. — Глядя на пол, Габи поковыряла его ногой и только затем посмотрела на Билла. — Ну… ладно. Я подумала, может… удастся кое-что для тебя смастерить. — И она выскочила из хижины.

Билл сел и уперся локтями в колени.

— Я не слишком мудрено все это истолковал?

Сирокко вздохнула.

— Боюсь, что нет. С Габи будут проблемы. Понимаешь, она тоже вбила себе в голову, что меня любит.

ГЛАВА IX

В каком это смысле "до свиданья"? Куда ты собрался?

— Я уже все обдумал, — тихо ответил Кельвин. Потом снял свои часы и отдал их Сирокко. — Вот, возьми. Вам они будут нужнее.

Сирокко уже готова была взорваться от негодования.

— И это все объяснения? "Я уже все обдумал"! Черт возьми, Кельвин, нам надо держаться вместе! Мы по-прежнему одна экспедиция, а я пока еще твой капитан. Мы должны вместе работать на общее спасение.

Кельвин слегка улыбнулся.

— И что нам нужно для этого делать?

Сирокко подумала, что лучше бы он этого вопроса не задавал.

— У меня еще не было времени разработать подходящий план, — туманно объяснила она. — Но что-то мы наверняка сможем сделать.

— Когда что-нибудь надумаешь, дай мне знать.

— Я приказываю тебе остаться вместе со всеми.

— Но как ты думаешь меня удержать, если я все-таки решу уйти? Свяжешь? А сколько сил будет тратиться на то, чтобы меня сторожить? Если держать меня здесь, я окажусь в пассиве. А если уйду — наверняка в активе.

— Как это — "в активе"?

— Так это. У пузырей налажена связь по всей Фемиде. Они всегда полны новостей; здесь все к ним прислушиваются. Если я тебе зачем-то понадоблюсь, я смогу вернуться. Тебе нужно всего-навсего выучить несколько несложных вызовов. Свистеть умеешь?

— Прекрати, — раздраженно махнула рукой Сирокко. Потом, усиленно потирая ладонью лоб, заставила себя успокоиться. Если она хочет его удержать, надо убеждать, а не рявкать приказы.

— Я все-таки не понимаю, почему ты хочешь уйти. Тебе так с нами плохо?

— Ну… не так уж. Но мне было лучше одному. Здесь слишком напряженная атмосфера. И недоброжелательства хватает.

— Всем нам пришлось многое пережить. Все постепенно наладится.

Кельвин пожал плечами.

— Вот когда наладится, тогда и зовите. Тогда я снова попробую. Но вообще-то компания себе подобных меня уже не очень интересует. Пузыри свободнее и намного мудрее. Я за всю жизнь не был так счастлив, как за один этот полет.

Такого воодушевления Сирокко не видела у Кельвина с той первой встречи на утесе.

— Пузыри очень старые, капитан. И по отдельности, и вместе, как раса. Свистолету, наверное, 3000 лет.

— Откуда ты знаешь? А он откуда знает?