Титаномахия. Том первый

Ганеша и сам был очень удивлён, когда перед рейсом на палубу вместе с тарой, барабанами с желтой лентой и вощёными вкладышами для упаковки филе минтая поставили целых два поддона этого пойла. И аккуратно вытаскивал и оттягивал стропа. Чтобы поддон, по его вине, случайно не перевернулся, когда троса унесутся ввысь. Особенно же удивился тем, что всё это «богатство» (ведь в море каждая бутылка — на вес золота!) принадлежало одному капитану. Остальные матросы невольно сглатывали слюну от аппетитов Кроноса, бродя по палубе вокруг поддона. Только и ожидая того самого мгновения, когда Ганеша — на долю секунды — замешкается со стропами, отвернётся и…

Но тот и сам был так сильно заворожён этим зрелищем, что не в силах был отвести глаз! Истекая слюной восторга.

Только позже узнав от Ареса, что капитан сразу же посчитал в уме количество предстоящих дней в море, поделил все эти долгие дни на количество бутылок в ящиках и заказал доставку. И весь рейс чувствовал себя более чем комфортно. Как всегда, помножив всё это дело на два. На всякий случай.

И не прогадал! Когда рейс продлили.

Выпивая каждый день ровно по одной бутылке и подстрекая своего непьющего старшего помощника на смелые подвиги. Во имя порядка! А не «токмо во имя пославшей мя (подальше судовой) жены». Чтобы матросам просто некогда было обслуживать её — посторонние от Кроноса — интересы.

Ну, да, капитан ревновал Гебу к кому ни попадя. Особенно — к Ганеше, этому умнику! Ну, и ещё к одному особенно симпатичному молодому мотористу Гераклу, имевшему неосторожность прямо посреди рейса впустить её к себе в каюту. И не раз! Как выяснилось в дальнейшем: «На предмет распития спиртных напитков».

Что они там делали после того, как даже не допили первую бутылку водки? Знает один лишь бог!

Ну, и — пожилой напарник Геракла Еврисфей, который в разгар застолья вдруг объявил «молодым», что ему уже давно пора на вахту. И сделал вид, что уже не видит, как эти двое у него за спиной целуются.

На допросе у капитана. Где полностью отрицал свою причастность.

Ко сну на диване ЦПУ в машинном отделении.

А потому-то Кронос, знавший всю эту ситуацию, так сказать, изнутри, и не верил ни в какое мужеложство. С такой-то легко доступной, как он уже и сам считал (по пальцам), гулящей по каютам девкой, которая ему досталась тут на время рейса в жёны.

И не только ему. Понял Кронос, как только стали заканчиваться пальцы (даже — на ногах!). Заставляя в поисках своих «молочных братьев» гонять Ареса по каютам и буквально вынюхивать. Запах разложения. Ведь там, где была выпивка или ещё что, там была и она. Тут же! Компенсируя сенсорный голод и жажду общения. Ну и… если получится. Само собой. А «не корысти ради».

Побуждая Ареса бороться с пьянством. Которое и вело, Кронос был просто уверен, к моральному разложению. Абсолютно всех членов экипажа. То есть — ревнуя Гебу уже ко всем!

А потому-то видя Ганешу завсегдатаем в каюте старпома, утешал себя мыслью о том, что хотя бы его к ней ревновать не нужно. Уже. Хотя… До этого держал его чуть ли не за… заглавного кандидата на списание. Всё порываясь метнуть телеграмму-молнию в отдел кадров. И если б не грозная Немезида…

Ведь всего год назад именно Ганеша и его друг Нарцисс в носовой каюте, устроив себе прямо в начале рейса внезапное «день рождения», то есть чуть ли не на глазах у всех (можно сказать — публично!) эти два хитрых олуха отбили у него нимфу Эхо. И его дружок Нарцисс ещё долго дожёвывал эту жестковатую уже для него отбивную, всё не решаясь её сплюнуть. Даже — на берегу. А сам Ганеша, этот скользкий тип, ускользнул тогда от ответственности — к себе в каюту. По крайней мере, всем так говорил. И всячески отрицал на допросе свою причастность.

Хотя то, что до этого эта червонная дама несколько дней тасовалась у него в каюте с другими валетами, а затем ещё пару недель — уже и без них, заставляло Кроноса у себя в голове отрицать его отрицание. Как какого-нибудь марксиста. Через «снятие». Буфетчицы. Подозревая о том, что Эхо, на тот момент, Ганеше уже просто-напросто надоела. Как и любая навязчивая идея. Со своим синтезисом. Ведь любая девушка за пару недель непрерывных соитий так или иначе теряет для тебя всё своё волшебство и притягательность. Даже — запретного плода. А тем более — женщина. То есть — уже не первой свежести. Вот Ганеша тогда и слился. В душ. От греха подальше. Если верить его научно-фантастическим рассказам. Своим товарищам. Наверняка же догадываясь, что друзья его сдают? В которые так хотелось верить! Этому Любимцу — публики. Который передал её своему дружку Нарциссу, как эстафетную палочку. Причем, уже не первую. Мол, проверено, мин нет. Нормальный!

И с тех пор капитан не менее постоянно держал Ганешу «на карандаше».

Что тот видел у капитана по глазам и еле сдерживал усмешку. Заставляя Кроноса подозревать, что тот опять напился и ржёт без повода. И постоянно заставлял своего старпома тут же вызывать его к себе в каюту по спикеру. И проверять сие явление более трезвым, чем у него самого, взглядом.