Титаномахия. Том первый

— Или это был всего лишь кошмарный сон? Ведь этого не могло быть на самом деле! — уверяли они себя. — Тем более — со мной! — нервно ощупывая — уже пустые — карманы.

И за три этих долгих, как в детстве, незабываемых дня перестоя судна в Пусане умудрялись спустить почти что всю зарплату. В «Розовых кварталах».

Ведь разве для озорного ребёнка существует жена, дети? Запоздало понимая теперь (в курилке), что для тех, кто хочет казаться взрослыми, это не более, чем очередная игра «в семью». С любовницей — в порочность. А заграницей — в Писсаро, Колумба… и прочих, не менее героических личностей. Которые тебя на тот момент окружали в Пусане, вынырнув на поверхность реальности в незримых (но реально ощутимых!) доспехах членов твоего экипажа. Которых ты уже едва узнавал. Словно по щелчку всемогущей ведьмы превратившихся из забитых жизнью матросов обработки в чешуе и слизи в настоящих «Искателей приключений»! Что каждые пять минут подстрекали тебя к очередным безумствам. Бессознательно понимая уже, что всё женское должно быть ими здесь и сейчас тут же растлено в прислугу, исполнителя малейших твоих прихотей, а мужское…

Да и мужское — тоже! Ведь перед тобой туземцы. Тем более — высшей расы! Созданные по образу и подобию Серых. Которые всё это уже давным-давно понимают, по Фрейду. И даже — красят волосы! В белый цвет. Предвкушая белых богов (как в случае с Писсаро), которыми матросы становились все как один, как тридцать три богатыря, за время вынужденной сублимации. И постоянных словесных игр в курилке. В верлибры и словесные ребусы. Чтобы никто и не догадался: о чём ты, там, на самом-то деле, думаешь и тоскуешь?

О том же самом! Раз только об этом весь рейс и говоришь в курилке, программируя своё мышление. Чтобы наконец-то вывалиться заграницей по пути на родину из опломбированного Крокодилом Аресом и его другом Ганешей в роли Чебурашки «Голубого вагона» в чисто поле, ставшем для тебя полем битвы со своими инстинктами. Всего за три дня в «Розовых кварталах», пустившими тебя по миру.

Но разве это ощущение полнейшей вседозволенности, полностью меняющее выражение твоего лица и выворачивающее наизнанку всю твою душу (а затем — карманы) можно в себе сдержать, а потом хотя бы попытаться передать своими словами? Тем более — своей жене, этому литературному критику со скалкой?!

Роль которой на судне и играл Арес, поигрывая скалкой списания с судна с занесением в твою трудовую книжку магическую цифру тридцать три.18

Богатыря. Тут же сдувались и становились более податливыми. Забитыми жизнью матросами обработки в чешуе и слизи. Обрывая свои мечты о том, чем они снова займутся на берегу. Перестав обсуждать это в курилке.

И старпом постоянно критиковал поведение матросов, находя им очередные занятия. Ерундой. Чем сильно отвлекал нашу главную героиню от чтения в курилке «Миропонимание новой эпохи» Клизовского и других не менее толстых, не укладывающихся в голове у остальных матросов книг. Красиво размышлявших вслух лишь о безобразном.

Где Афродита давно уже не пила и не курила, постоянно задыхаясь от дыма матросни. Но куда ещё она могла податься? Ведь на судне не было глубокого подоконника у окна, куда можно было бы укромно забраться. Как в детстве. Одной из её любимых героинь. И закрывшись ото всех плотными шторами, погрузиться в чтение. Как говорится, происхождение обязывало. Доказывать своё внутреннее благородство даже среди плебеев. Физически став одной из них. Но — не интеллектуально!

И лишь заметила в огромном зеркале над тремя умывальниками возле двух туалетов, что её новые небесно-голубые глаза покрылись от злости к Аресу тоненькой чёрной радужкой. Окантовкой зла! И лишь удивилась тому, как быстро все эти глупые душевные процессы отражаются «прямо на глазах». Не даром говорится, что «глаза — зеркало души». Разглядывая свою душу в зеркало. Не желая снова её терять.

Но было уже поздно. Божественная Афродита, эта «Краса длинная коса», как она сама с невольной улыбкой себя называла, в нём вдруг вскипела и тут же захотела этому грубому мужлану отомстить.

Но — как? Кто она, а кто — он? Чуть ли ни полубог в тех социальных условиях. Где было только одно безусловное божество — капитан судна (Бог-Отец). К которому в гости залетело ещё одно божество — флагманский капитан на ближайшем перегрузчике вместе с почтой. И было очень разочаровано, что нет рыбы и оно не может передать Кроносу своё многолетнее мастерство. И опустошало вместе с капитаном его запасы «Капитанского рома».