Титановый король

И все. Ни слова упрека. Ладно… С этим я разберусь потом. А пока… Я поднимаюсь к себе, открываю поисковик и вбиваю в него нехитрый запрос «как донору органа найти своего реципиента». Тут же вываливается куча ссылок на тематические сообщества в социальных сетях и всевозможные чаты. Оказывается, у нас есть целые сообщества реципиентов. То, что информация о персональных данных донора не подлежит разглашению, равно как и наоборот, факт известный. Но я не теряю надежды… В конце концов, город у нас не такой уж и большой, если подумать. А каждая операция по трансплантации – на счету. Прибавь к этому то, что орган «живет» всего несколько часов, и… круг потенциальных реципиентов невольно сужается. Хотя, конечно, некоторые органы могут быть доставлены в центры трансплантации других городов. Почка, например, «живет» дольше. Ее можно довезти и до столицы… И тогда поиск существенно усложнится. Но сердце… сердце остается пригодным для трансплантации не так много времени. Значит… либо операцию по трансплантации делал отец, либо…

Поиск я начинаю с того, что подписываюсь на самое большое сообщество реципиентов в Телеграме. После я выписываю в столбик все клиники, где проводятся или проводились операции по пересадке органов. Их на всю страну несколько десятков… Не так уж много, но как определить, какие из них мне нужны?

Я бегу вниз:

– Дина! Дина…

– Что случилось?

– У тебя есть принтер?

– Нет. А зачем тебе? Я могу послать кого-нибудь…

– А, забей…

Несусь назад. Можно поступить проще… Без распечатанной для наглядности карты. Забиваю в поисковик «время полета». От нашего города и до всех других городов, где есть отделения или центры трансплантологии. Наверное, со стороны я выгляжу полным безумцем. Плевать. Я просто не могу сидеть на месте. Меня трясет от нетерпения и жажды действия.

К концу ночи мой список сужается до предела. Остается всего несколько городов кроме и… наш. Авария Лизы произошла утром. Значит, все ограничивается исключительно одним днем. Мне всего-то и нужно узнать, какие операции и где проводились год назад, десятого октября.

«Всем привет. Десятого октября прошлого года моя жена стала донором сердца, печени, почек и роговицы. Операцию потенциально провели в Ч… Но возможны и др. варианты. Ищу вероятных реципиентов…»

Зачем? Я должен, наверное, объяснить, с какой такой целью… Нетрудно догадаться, что далеко не всякий реципиент хочет знакомиться с родственниками своего донора, понимая, насколько тяжелой может оказаться подобная встреча. Но это так дьявольски сложно – объясниться, подобрать те самые верные слова, способные убедить. Тру воспаленные от напряженной работы глаза. Мозг перегружен. И, наверное, мне стоит отдохнуть, перед тем как продолжить. Говорят, утро вечера мудренее. Я поднимаюсь с пола. Прохожусь по разбросанным листам, удивляясь, почему их так много, к окну, за которым уже… светает? Ни хрена себе я завис. Не заметил даже, как пролетело время.

Ч-черт! Дина…

Выскакиваю в темный коридор. Вперед иду на автопилоте, зная, что если пройти прямо семь шагов – упрусь в комнату сыновей. Иду дальше, поворачиваю направо. Дверь в спальню Дины плотно прикрыта. Света нет, а значит, меня не ждут. И это неудивительно. Я все испортил, наверное.

Прижимаюсь лбом к косяку. Нашариваю в темноте ручку… И мне ведь хочется войти, вот что сбивает с толку! Войти не для того, чтобы потрахаться. А просто чтобы побыть с ней. С ней всегда спокойней. Уверен, если бы я нашел в себе силы ей рассказать, чем занимаюсь, она бы многое смогла мне объяснить. Разложить по полочкам то, чего я сам не понимаю. И тем самым унять тревогу.

Пальцы сжимают дверную ручку сильнее. И та вдруг удивительно легко поддается. В приоткрытую щель тянет знакомым ароматом, к которому примешивается… запах розы?

Глаза не то что печет, их вы-е-да-ет.

Я захожу внутрь. Дина такая хрупкая, что ее маленькая фигурка просто теряется во всех этих одеялах-простынях. Сажусь. Она лежит в позе эмбриона, лицом к окну. В груди щемит, трещат ребра… Я неуверенно, боясь разбудить, касаюсь ее бедра. А она, окоченевшему мне, кажется такой теплой… Пододвигаюсь ближе. Соскальзываю пальцами на живот и замираю, когда моей руки касается ее ладошка.

Господи, только молчи! Я не знаю, что сказать. Я так чертовски растерян…

Секунда, другая третья… Пока не начинает казаться, что мне ее касание просто почудилось.

Спасибо.

Я укладываюсь рядом, повторяя своим контур ее хрупкого тела. Губы кривятся, я широко открытым ртом скольжу по затылку Дины, надеясь ее теплом изгнать собственный холод. Дина вздыхает. Переворачивается, внимательно вглядываясь мне в лицо. Я понимаю… У нее ко мне наверняка скопилось много вопросов. Но дело в том, что у меня пока нет на них ответов. Я буквально тону в непонимании. Еще немного, и непонимание меня сожрет. Я лежу, абсолютно дезориентированный. А Дина поднимается... Перекидывает через меня ногу и медленно-медленно вбирает в себя. Туда-сюда. Она накачивает меня жизнью, как прибор искусственной вентиляции легких – бездыханного коматозника.

Раз. И я будто выныриваю из болота.