Титановый король

Выхожу в коридор. Из гостиной, куда убежали мальчишки, доносятся звуки каких-то стрелялок… Выпавший за ночь снег искрит в ярком солнечном свете. Глазам больно смотреть даже через стекло.

– Ну, так у тебя найдется местечко для бедного студента-шестикурсника?

Я знаю, что да. Я и поступал по целевому контракту вообще-то. С расчетом на то, что после окончания учебы я буду работать под началом отца. Потом, правда, все пошло через жопу, но уверен, батя как-то смог закрыть этот вопрос. Иногда он вообще мне кажется всемогущим.

– Ерничаешь?! Думаешь, я не понимаю, зачем это тебе?

– Зачем мне работа? Ты серьезно? Ты же сам только что говорил, что мне пора заняться делом.

– Ага. Только почему-то ты это решил, когда узнал, что эта твоя… стала донором.

– Лиза, – цежу. – Ее зовут Лиза.

– Пусть так. Но черта с два я тебе позволю узнать то, что ты знать не имеешь права. Ты хоть понимаешь, что можешь загубить свою карьеру?! Лишиться права работать по специальности и…

– Я не собираюсь ничего узнавать.

– После нашего вчерашнего разговора я в этом очень сомневаюсь.

Вчерашнего… Всего лишь вчерашнего! А мне кажется, с тех пор прошла вечность.

Вздыхаю. Стараюсь не злиться, и это легко, сил во мне по-прежнему – как у новорожденного котенка. Да и батю после всего действительно можно понять.

– Наш разговор состоялся до того, как я узнал о проблемах Дины. Теперь… – я сглатываю, сжимаю в кулаки руки, – приоритеты сместились. Я хочу… – сглатываю, – хочу сосредоточить как можно больше инструментов в своих руках на случай…

– Если над ее жизнью снова нависнет опасность? – заканчивает за меня батя. Я пожимаю плечами. На самом деле не такой уж он и чурбан.

– Даже не знаю, какая из твоих мотиваций хуже. Уж лучше бы ты искал реципиентов, чем… – батя выдыхает. – Ты хоть понимаешь, что порой никакие знания, никакие умения не работают? Что ты, возможно, всего лишь создаешь иллюзию того, что от тебя что-то там зависит…

– Может, и так. Только это ничего не меняет. И хуже от моих знаний уж точно не будет. Так ты возьмешь меня? Пока медбратом на четверть ставки, больше я параллельно с учебой не вытяну, а там уж и до диплома недалеко.

– Это какой-то гребаный мазохизм. Ты же понимаешь, что это жизнь как на пороховой бочке… Тебе двадцать три, уже четыре, считай, ты взрослый умный мужик, как сам утверждаешь, так какого черта ты каждый раз все максимально усложняешь?

– Кем я буду, если сейчас ее брошу?

– Да что за глупые принципы?!

– Им меня учил ты.

Отец вздрагивает, будто его бьет током. Облизывает губы, в отчаянии на меня косится.

– И, кстати, я уже знаю, что донором Дины стала Лиза. Если ты хотел уберечь меня от этой информации – не старайся.

– Чего? – челюсть отца комично отъезжает вниз. – Что за бред? Ты откуда вообще это взял?

– Сопоставил даты операции. Это несложно.

– Постой-постой… – батя стряхивает пот со лба и как-то нервно просовывает руки в карманы. – Так вот в чем дело! Ты решил, что Дина – реципиент, и что в ней теперь живет Лиза?

– Нет, конечно! Что за бред?

Конечно. Нет… Я четко понимаю, что это совершенно разные женщины. Отец был прав, когда сказал, что, заглянув в глаза реципиенту, я не увижу Лизу. С другой стороны, я совру, если скажу, что это для меня ничего не значит. Такие удивительные… невозможные… мистические совпадения хочешь не хочешь, а наводят на мысли. А вдруг? А что если это все неспроста? А если это… судьба? Ну не бывает же таких совпадений! И тогда смерть Лизы обретает хоть какой-то, пусть даже извращенный, смысл. И вся моя боль, все свалившиеся нам на голову испытания не напрасны.

– Дай бог, Федя, чтобы это было так. Потому что, клянусь, у Дины был другой донор. Орган нам везли аж из самого М*. У Дины был приоритет, она уже была, считай, при смерти.

– О, дедуля, а вы чего тут стоите?! Пойдемте с нами! Там разгорелся стра-а-ашно важный спор.

Ник выскакивает к нам навстречу, хватает отца за руку и начинает, как на буксире, тащить того за собой.

– И по какому же поводу?

– Мы решаем, куда поедем на каникулы!

– А что, мы куда-то едем? – интересуюсь у Дины, возвращаясь в кухню. Пока нас не было, женщины успели накрыть стол к чаю. Не понимая, как относиться к словам отца, я старательно концентрируюсь на пустяках: поправляю вазочку с вареньем, вызываюсь порезать пирог.

–Твой любимый, Федька, с грушами и творогом. Помнишь?

Я киваю, вымучиваю улыбку.

– Пап, тебе побольше кусочек, да?

Отец соглашается. Дина, настороженно за нами наблюдающая все это время, расслабляется. «Пап, тебе побольше кусок», – это вслух, а про себя снова и снова: «А что если ты прав, пап? Изменит ли это мое отношение к Дине? Хочу ли я, чтобы оно изменилось?».

Когда я, наконец, усаживаюсь за стол, Дина объясняет:

– Данька с Ником завели разговор о том, что многие одноклассники уезжают, вот я и предложила им куда-нибудь тоже съездить. Извини. Наверное, сначала нужно было обсудить это с тобой.