Тюдоры. От Генриха VIII до Елизаветы I

Летом 1561 года епископ Карлайльский доложил, что во многих церквях его епископства до сих пор служили мессу — с молчаливого согласия местного лорда. Тем же летом судьи Херефорда распорядились, чтобы День святого Лаврентия отныне считался церковным праздником или выходным днем. Ни один мясник не продавал мясо и ни один торговец не осмеливался открыть свой магазин в этот день. В Девоншире был оказан прием неортодоксальным священникам (католикам), где их «потчевали и прославляли так, что даже сам Христос не мог быть удостоен столь почтительного обращения». Епископ Винчестерский сетовал, что его люди «упрямо пресмыкались перед суевериями и папой, при этом не было недостатка в священниках, что ежедневно бы внушали им то же самое». В городском совете Херефорда не было «ни души, что относилась бы к сей [протестантской] религии благосклонно». Лишь шестеро практиковали ее в Ладлоу. В 1567 году семнадцать церквей на востоке Йоркшира до сих пор имели католические атрибуты, а семью годами спустя в более чем дюжине церквей Нортгемптоншира имелись галереи над алтарной преградой, которые давно были запрещены. В годы правления Елизаветы в Ланкашире вели деятельность семьдесят пять священников-католиков, в Йоркшире — еще сто.

Пусть большая часть населения до сих пор склонялась к прежней религии, мало кто стремился воспротивиться властям, открыто практикуя ее — по крайней мере, в Лондоне и на юго-востоке Англии. Некоторые люди утверждали, что если, посещая протестантские богослужения, они совершают грех, то грех этот падет на королеву. Пока они еженедельно посещали церковь и совершали новые обряды протестантской веры, они были свободны верить во что угодно. Они могли как верить во что-либо, так и ни во что не верить. Было легче и безопаснее исполнять и подчиняться, чем оказывать сопротивление.

Поэтому протестантские службы были гибкими, если не сказать двусмысленными, и открыто предлагали лишь то, во что верил каждый христианин: правила богослужения и церемониал могли быть некоторым образом изменены, чтобы соответствовать религиозным предпочтениям конгрегации. Так, в 1564 году Сесилу доложили о том, сколь по-разному проходят богослужения: «некоторые совершают церковную службу и молитвы в алтарной части; другие — в нефе… одни строго придерживаются буквы священных книг, а другие смешивают метр псалмов… некоторые причащаются, преклонив колени, иные — стоя; кто-то принимает крещение в купели, кто-то — в водоеме; некоторые крестятся, некоторые — нет».

Отсутствие порядка наблюдалось и в одеяниях священнослужителей. «На некоторых служителях стихарь, на некоторых его нет; на некоторых квадратная шапочка, на других же круглая, на третьих шапочка с пуговицей, на четвертых круглая шляпа; кто-то облачен в одеяния ученого, кто-то — в другие». Много жалоб было по поводу отсутствия должного внимания при совершении церковных служб и формального к ним отношения. В церквях не на чем остановить взор: все былые украшения изъяты из церковных помещений. Отмечалось, что по воскресеньям в пивных было не протолкнуться, и люди готовы с куда бо́льшим рвением пойти на медведя, нежели посетить церковную службу. Когда исчезли великие обряды, появилось много людей, которые, как выразился один клирик, «кувшин эля почитали сильнее, чем церковную кафедру, а скирды хлеба — более дверей в церковь; они, приходя на службу не из набожности, а из желания следовать моде, довольствуются тем, что, пару раз сняв шапку и преклонив колени, кашлянув и сплюнув» поют псалом или дремлют во время проповеди. Что касалось священнослужителей-протестантов, было всего семь тысяч посвященных в сан из общего числа в девять тысяч духовных лиц.

Однако было бы неблагоразумно преувеличивать ревностный характер позиции католиков. Еще за восемнадцать месяцев до вступления Елизаветы на престол венецианский посол предположил, что лишь очень малое число не достигших тридцатипятилетнего возраста англичан были истинными католиками. Новую религию они не приветствовали, однако старую веру уже потеряли. Они были «безучастными к религии», как окрестил их один бенедиктинец. Поэтому мы предполагаем, что в стране наблюдался весьма высокий уровень равнодушия к религии. Мужчина или женщина того возраста уже и не смогли бы вспомнить те времена, когда монарх не был главой церкви, впрочем, этот факт вряд ли мог пробудить в людях набожность.

К безразличию добавлялись неуверенность и замешательство. Епископ Солсбери, читая проповедь перед королевой, сокрушался о том, что «бедные люди покинуты и брошены, словно овцы без пастуха… от них требуют сменить религию, и они не ведают, куда им идти, ведь некому их наставить: они не понимают ни от чего надо отказаться, ни что следует принять». Многие и вовсе пребывали в невежестве. Один пожилой человек, услышав, что будет спасен через Христа, сказал в ответ: «Сдается мне, я однажды слышал о человеке, о котором вы говорите, в спектакле в Кендале, что назывался „Тело Христово“, в котором был висевший на дереве человек, истекавший кровью».