Тюльпанная лихорадка

В небе висела полная луна. Ни один художник не изобразит все великолепие Божьего творения: даже думать об этом смешно. Луна – идеальный круг, более совершенный, чем все светила, которые Ян мог нарисовать в своих пейзажах; более правильный, чем пустые и жадные нули, какие он чертил на бумаге, подсчитывая нашу прибыль… Нули, которые в конце концов привели нас к катастрофе.

Улицы были пустынны. Призрачный свет заливал мостовую, по ней гулко стучали мои башмачки. В первый раз мне было безразлично, что меня увидят: я зашла уже слишком далеко. Вчерашней ночью я умерла для мира, а этой – исчезну совсем. Свобода придавала легкости моим шагам: я почти парила в воздухе.

Рядом со мной двигалась огромная луна, опрокинутая в воду. Мой мир перевернулся: небеса упали на землю. Вот почему в детстве меня так поражала гравюра с утонувшим городом: церкви под водой и плавающие мертвецы. Тогда мне казалось, будто они размахивали руками, моля о помощи. Теперь поняла, что они просто махали мне в знак приветствия. Я всегда знала, что рано или поздно окажусь в этой компании.

Воды Амстердама – зеркала, в которых отражаются наши суетные мысли. Мария тайком наряжалась в мое платье: она воображала себя мной. Но мое тщеславие было сильнее. Я хотела изменить сам порядок вещей. Самонадеянно вмешалась в планы Господа; моя гордыня была равносильна гордыне моего народа, отвоевавшего у моря свою землю. «Поистине Сам Господь сотворил эти земли, – писал один из наших инженеров, Андриес Вирелинг, – ибо это Он вложил в нас довольно разума и силы, дабы мы смогли их осушить». Какое лицемерие! Мы использовали имя Господа для оправдания своих поступков, хотя на самом деле нами двигала лишь воля к жизни.

Но зачем жить? Мир – химера, зыбкое отражение в воде. Не поэтому ли мы воздвигли свой город на огромных зеркалах? Когда-то я мечтала о новой жизни с Яном. Смотрела в воду и видела волшебный мир, где отражались мои мечты, где я могла стать счастливой. Но это была иллюзия, мираж, сотканный из атласного блеска и лунной ряби. За ним зияла пустота. Меня ослепили два смертных греха: похоть и гордыня, – и я перестала видеть правду.

Сегодня я расстанусь с миражом. Покину земной мир и воскресну в новом, ибо Иисус, мой возлюбленный, ждет меня, раскрыв Свои объятия. Теперь никто не сможет найти меня, даже мой милый Ян. «Есть только один способ исчезнуть, чтобы никто не стал меня искать». Ведь так говорили мы прежде?

Я остановилась на мосту. Внизу бурлила мутная вода. Я думала обо всем, что любила в этой жизни: о сестрах, о цветах с дрожавшими на лепестках капельками росы… об аромате чистого белья и запахе конской кожи, когда я зарывалась лицом в пышную гриву скакуна… о теплом вине, которое мы с Яном передавали друг другу вместе с поцелуем, о вкусе его тела на моих губах… Я вспомнила нашу первую ночь вместе, его ласковые пальцы, переплетавшиеся с моими, когда мы страстно и серьезно смотрели друг на друга… В нашем начале был наш конец, поскольку в глубине души мы всегда знали, что обречены.

У меня осталось мало времени. Скорее всего Ян уже бросился меня искать, а я находилась неподалеку, всего в нескольких улицах от дома Маттеуса. Я перегнулась через парапет, вглядываясь в отраженную луну. Она тоже смотрела на меня. «Суета сует, и всяческая суета…»

Я сняла плащ и швырнула его через ограду. Он поплыл по воде, как моя сброшенная кожа.

61. Виллем

В какие воды не бросал он якоря?

И на каких брегах не водрузил свой флаг?
Все видел он, что зримо под луной,
Морям и землям волю диктовал.

Йост ван дел Вонден

Теплым вечером в порт прибыла флотилия из шести военных кораблей. Толпы моряков устремились по трапам на сушу, чтобы после долгого плавания ступить на родной берег. Некоторые падали на колени и целовали землю, благодаря Бога за благополучное возвращение. Другие сразу шли в кабак. Весь прибрежный район бурлил от высыпавших навстречу людей: родственников, торговцев, уличных воришек, местных шлюх. Бродячие лоточники наперебой расхваливали свой товар. В соседних тавернах пылали очаги, из борделей доносилась музыка.

По улице, решительно прокладывая себе путь сквозь толпу, шагал молодой человек. Все его пожитки помещались в сумке, перекинутой через плечо. На его задубевших, просоленных морем щеках горел бронзовый загар. Восемь месяцев, проведенных в море, сильно изменили Виллема. Прежняя детская мягкость исчезла без следа, лицо стало по-взрослому худым и смуглым. Он шел уверенным и сильным шагом. Море сделало из него настоящего мужчину – стройного, жилистого, крепко стоявшего на ногах, несмотря на то что землю под ними еще слегка покачивало после плавания. Это был уже не тот Виллем, который прошлой весной бежал из города, полный горечи и разочарований. С тех пор он утратил свою невинность, но взамен получил нечто большее: все чудеса мира.