Тюльпанная лихорадка

Чего только Виллем не повидал! Например, горы. Он, голландец, даже представить не мог, до чего это хорошо. Кто бы поверил, что на свете бывают такие крутые склоны? Виллем видел волны размером с гору и горы, задевавшие вершиной небо. Он видел исполинских китов, выраставших из-под воды словно чудовищный холм, – в океанских брызгах и блеске солнца, с бившей из спины тугой струей, – а потом плавно уходивших в бездну, увлекая за собой огромный хвост. Он видел метеоры, падавшие в сиявшем от звезд южном небе, и летучих рыб, вылетавших из волн большими стаями, будто рой блестящих стрел. Он видел города, похожие на сон, дивные купола Константинополя, очаровательные улочки Венеции, напоминавшей Амстердам, но более соблазнительной и лукавой, словно его порочная сестра.

Виллем не только наслаждался чудесами – он и сам был своего рода чудом. После скверной истории со шлюхой решил наверстать упущенное и встретил самый благосклонный прием. Легкомысленные девицы на трех языках восхищались его мощным инструментом. Виллем вступил в битву и одержал победу. Он сражался со штормами в Бискайском заливе, сворачивая снасти и крепя канаты. Насмерть бился с тропической лихорадкой и сумел выжить. Но самое главное, Виллем воевал с испанцами, и доказательством этому служил его полный кошелек.

Теперь у него водились деньги. Не то шальное золото, которое он когда-то нес по этим улицам, а солидный капитал, заработанный пóтом и кровью. Однажды осенью их корабль сопровождал торговый караван в Левант, и на него напал испанский галеон. После жаркой схватки голландцы захватили вражеское судно, забрали груз золота и поделили между собой. Все члены команды, от капитана до матроса, получили свою долю.

Вот почему Виллем был благодарен морю. Оно дало ему два источника существования: сначала рыбу, а теперь золото. Захваченной добычи и полученного жалованья вполне хватало, чтобы уволиться со службы и начать новую жизнь. Виллем не мечтал ни о чем особенном. Его устроит и скромный магазинчик. Только не рыбный: хватит с него рыбы. Лучше они будут торговать сыром – он и Мария.

Все эти месяцы Виллем честно пытался забыть о ней, но у него не получилось. Мария засела в нем, как свинцовая пуля. Она стала его хронической болезнью. Рана вроде затянулась, но ее источник продолжал сидеть под кожей: малейшее движение вызывало боль. Он отчаянно по ней скучал. Горечь разъедала сердце, но не могла убить любовь. Мария была его второй половинкой: вот так, ни больше ни меньше. Каких бы женщин ни обнимали его руки, Виллем всегда представлял Марию. Это ее глаза он искал в сумрачных минаретах Александрии.

В любом городе и любой стране он скучал по ее смешкам и потрескавшейся коже, по грубоватому юмору и внезапным приступам сентиментальности. Виллем смертельно скучал по ее телу. Ему довелось объехать весь мир, однако центр его вселенной всегда лежал в ее постели. «В гостях хорошо, а дома лучше». Он голландец и останется им навсегда.

Кто знает, наверное, Мария уже вышла замуж. Она могла бросить свою работу и переехать жить к тому мужчине, который тогда страстно обнимал ее и целовал. Она могла о нем забыть. Виллем думал об этом каждый день и каждый час, но не собирался отступать. Теперь он взрослый мужчина, и в кармане у него полно монет. Ему встречались противники и посильнее. А если он все-таки проиграет и поймет, что она его не любит, то… Но об этом Виллем старался пока не думать.

Дома на Геренграхт сияли в лунном свете. Часы пробили восемь. Виллем почувствовал запах кухни. Горожане садились в своих комнатах за ужин. Как знакомы были ему эти дома и как непривычны! Раньше, в своей прежней жизни, Виллем стучал в их двери. «Свежая треска! Свежий окунь!» Он совершил удивительное путешествие, пережил столько приключений, а для них это всего лишь еще один вечер, как все остальные. Камни под его ногами еще раскачивались, словно морские волны. Виллем так часто мечтал о возвращении, что почти не верил, что это происходит наяву. Ему казалось, будто сейчас он проснется и вновь окажется на своей подвесной койке в качающемся корабле. Луна, как путеводный огонек, сопровождала его на каждой улочке.

Виллем подошел к дому. Его сердце забилось сильнее. Смелость вдруг исчезла. Мария была его другом – другом и лучшим спутником, а теперь он боялся увидеть ее. Виллем перекинул сумку на другое плечо и приблизился к двери. Ставни на окнах были открыты. Он заглянул внутрь.

Посреди комнаты на столе горела масляная лампа. Стулья были закрыты черной тканью, а картины повернуты лицом к стене. Ноги Виллема приросли к земле. Кровь застыла в жилах. Мария умерла. Он понимал, что это глупо. Мария – служанка: никто бы не стал устраивать из-за нее траур. К тому же она очень молодая. Нелепая идея. Однако жизнь полна неожиданностей. Он больше ни в чем не был уверен.