Тюремная песнь королевы

Девушки одновременно перекрестились, после чего Грета тихо заглянула в комнату, где было припрятано приданое Энгебурги, и зачерпнула в свой мешок серебра. Как-никак дорога предстояла долгая, а с ними должна была ехать не кто-нибудь, а королева Франции! Мало ли что могло произойти в пути.

В условленное время, трясясь от страха и проклиная постоянно командующую Грету, Марта налила в кубок вина и отправилась в комнату к Энгебурге. На пороге она натолкнулась на первое препятствие – в келье королевы оказалась Гертруда Миллер, спавшая на полу прямо у дверей, точно верная левретка, так что, для того чтобы добраться до Энгебурги, вошедший непременно бы споткнулся о Гертруду.

– Кто тут? Что нужно? – затараторила, спросонья протирая глаза и нащупывая кинжал, который с недавнего времени начала класть с собой под подушку, девушка.

– Не шуми, это я, Марта. – Девушка налегла на дверь, пытаясь протиснуть голову в дверную щель.

– Марта?! Что тебе не спится? Или да, вы же сегодня… – Теперь Гертруда, наконец, разглядела личико фрейлины и впустила ее в комнату.

Марта улыбнулась. Лунный свет слабо освещал келью. На постели спокойно спала Энгебурга.

– Слушай, Гертруда. Может, больше и не увидимся… – Марта лихорадочно соображала, что же придумать. – Страшно мне, дорогая, ох как страшно. Знаешь, и молилась я уже, и плакала, и ангела своего о защите в пути молила. Но все же, сама понимаешь, три беззащитные дамы и эти французы… в дороге все может случиться. Вот и думаю…

– Так не уезжай. Зачем тебе рисковать?! Твои родные с ума сойдут, если что!

– Нет. Ехать нужно. Возможно, наш король понятия не имеет, как здесь обращаются с его сестрой. И не сообщи ему об этом мы, так и будет он пребывать в сладостных мечтах, что породнился с французским королевским домом. Подлость-то какая! Нужно ехать! По-другому нельзя! Здесь они всех нас по одиночке вырежут! – Она вздохнула, смахнув несуществующую слезу.

– Ну, если так, – поезжай, и пусть Бог защитит тебя… – Гертруда смотрела на подругу почти с завистью. – Это же великий подвиг, если так…

– Все равно страшно. – Марта потрепала светлую челку Гертруды. – Остается последнее средство… Знаешь что? Давай-ка выпьем.

– Что?! – не поняла Гертруда.

– Вино! А что же еще. Знаешь, как на войне – перед боем, для смелости… – Она села на пол рядом с Гертрудой, скрестив для удобства ноги. – Только, чур, пьем из одного кубка. Сначала ты, а потом я.

Девочка потянулась за кубком, обхватив его для верности обеими руками. Марта следила за тем, как Гертруда Миллер, сделав маленький глоток, повертела вино на языке и, оценив сладкий вкус, проглотила. В тот же момент ее светленькая головка склонилась на плечо Марты.

Бережно уложив на постель девочку, Марта подошла к постели Энгебурги и поднесла к ее устам кубок. Все оказалось более чем просто.

Спящую Энгебургу наскоро одели, нацепив на голову чепец одной из фрейлин. Под чепец изобретательная Грета впихнула пару светлых локонов Гертруды, которой ради этой маскировки пришлось подпортить прическу. Стараясь не шуметь, Берта и Грета вытащили из кельи несопротивляющуюся королеву и все вместе они двинулись по коридору. Сделавшая свое дело Марта теперь тащила узлы.

Глава 14 Ночное происшествие

Несмотря на то что Энгебурга была достаточно миниатюрной дамой, тащившим ее через монастырь девушкам казалось, что они имеют дело с тяжеленным грузом. Фрейлины взмокли и, дойдя до лестнице, ведущей во двор, уже проклинали идею насильственного спасения своей королевы. Тем не менее они не могли повернуть назад. Как бы они объяснили другим, для чего понадобилось обстригать локоны Гертруды Миллер и кто позволил опоить королеву Франции? Все эти вопросы были опасными, и взявшимся за рискованное предприятие девушкам совсем не хотелось думать о том, что будет, если их поймают.

– Почему твои солдаты не могли прийти прямо в монастырь и помочь нам доволочь королеву? – изнывая под тяжестью Энгебурги, стонала Берта.

– Почему, почему… Монастырь-то женский. Король и так поставил у ворот стражу, так что мать-настоятельница денно и нощно пасет своих чад, чтобы те ненароком не оказались на солдатских койках.

Девушки засмеялись.

– И то верно. Слышала я о монахинях, которые оказались в монастырях не по призванию, а потому, что их родители не желали тратиться на приданое к свадьбе, – лукаво подмигнув Марте, начала свой рассказ Грета. – А эти, с позволения сказать, невесты Христовы, больше всего на свете тяготятся своей девственностью. Ну, словно болезнью какой. Недалеко от города Пуатье было аббатство, святые сестры в котором придумали песенку о блошке, поселившейся у них под юбкой, – Берта сконфуженно прыснула, закрываясь от подруг рукой.

– Фи, какие у вас, баронесса фон Баден, всегда истории, ну просто одна ужаснее другой. Кто же песни-то слагает на столь низменную тему?