Тюремные записки астронома

С Кириллом мы знакомы уже два дня. Он из Омска. Нам предстоит вместе провести больше двух недель, так что мы с ним сильно сдружились. Это рослый парень 38 лет, который обвиняется в мошенничестве. Он не скрывает, что крутил большими деньгами как хотел. Но на этот раз деньги его не спасли. По очереди рассказываем друг другу о жизни, о своих семьях, детях (у него их трое). Он хороший рассказчик и бодр духом, это важно в наших условиях. Парни с интересом слушают истории о его ловкости в делах, о том, как он обманывал ДПСников, таможенников, уходил от погонь, лежал под обстрелом в Чечне и много ещё чего. Постепенно я понимаю, что б'oльшую часть своих рассказов он искусно придумывает. Но это заставляет ещё больше уважать его.

Атмосфера в камере разрядилась. Улыбаются даже те, кто был мрачнее тучи. На следующий день мы организовали уборку, а у сотрудников начали требовать пылесос, чтобы очистить батарею. На ней скопился многолетний слой пыли и грязи, который невозможно было убрать руками. Пылесос мы услышали в коридоре и в конце концов получили его. Так приятно было увидеть в камере запретный прибор, пришедший с воли!

Кирилл предложил играть в шашки. Фигуры мы делаем из хлеба и сушим на батарее. Доска, как ни странно, уже нарисована на обеденном столе – позаботилась администрация. Играем до тех пор, пока мне не надоедает проигрывать – Кирилл хороший игрок. Иногда, как бы незаметно, он поддаётся мне. Я радуюсь как ребёнок, хотя стараюсь не подавать вида, и соглашаюсь сыграть ещё несколько партий. Иногда говорим на астрономические темы. Самый популярный вопрос от сокамерников – были ли американцы на Луне? От Луны обычно переходим к Марсу. Мало кто знает элементарные сведения вроде того – сколько планет в Солнечной системе. Так что попутно выполняю важную миссию – повышаю уровень знаний у заключённых. Во время лекции глазок на двери отодвигается чуть ли не через каждую минуту. То ли лекция интересует охранника, то ли он просто не поймёт что происходит.

После того, как у меня появилась ручка и бумага, я смог вернуться к творческой работе. Дело в том, что в конце февраля я должен был лететь в Москву на «Школу лекторов», чтобы рассказать там директорам других планетариев о сценарии нового фильма, задуманного мной. Понятно, теперь я туда не поеду, но моё сообщение мог бы прочитать мой заместитель. Этой работой я мог бы показать и следователю, и друзьям, что меня не сломили временные «трудности». Это важно и для меня самого – принести хоть какую-то пользу коллективу родного планетария, продолжающему работу без руководителя.

Пробую писать то, что задумал. Я привык набирать тексты на компьютере. На нём можно писать текст кусками, так как всегда есть возможность поправить его до приведения к окончательному виду. Когда под рукой только бумага, технология другая – нужно тщательно обдумать общий план и писать в строго определённой последовательности. Непривычно, но, кажется, получается. За несколько дней я написал более-менее сносный сценарий фильма об измерении Земли – The Measured Earth. Теперь у меня достаточно времени, чтобы продумать не только текст, но и представить каждую сцену этого фильма. Делаю даже наброски кадров. Потом переписываю всё начисто, чтобы учесть идеи, появившиеся позже. В условиях дефицита бумаги использую почти чистый лист из протокола о моем задержании. Передать этот текст на волю я смогу позже через адвоката.

Тем временем, на воле моё дело продолжает раскручиваться следствием. Допрашиваются все, кто брал у меня в аренду оборудование. Таких человек пять или шесть. Некоторые, к их чести, не признают точку зрения обвинения и не называют произошедшее взяткой. Все, что следствие смогло выжать у этих стойких людей, это признание действий директора планетария незаконными. Понятно, что им не объясняют мою точку зрения на произошедшее, иначе они и под этим бы не подписались. А ведь каждому из них угрожали. Стандартная угроза, надо полагать, такая: директор планетария признал деньги, полученные от вас взяткой. Значит, вы дали взятку, это статья 291, часть 3 – до 8 лет. Сложно при этом сохранить стойкость. Тем не менее, нашёлся человек, который даже и незаконными мои действия не назвал. Всё, что с него смогли выбить, это слова: «О том, что его действия незаконны, я не знал». Честно сказанные слова сродни героическому поступку. Конечно, обо всём этом я узнал после окончания следствия, когда знакомился с делом.

Каждый вечер мы становимся персонами, чьим мнением вдруг интересуется администрация. В окошке появляется журнал.

– Расписывайтесь.

– За что?

– В том, что отказываетесь от прогулки.

– С чего бы ради?

– Бокс для прогулок завален снегом.

И добавляют для весомости:

– Гулять можно только в 6 утра.

На таких условиях прогулка никому не нужна. Приходится расписываться. Только позже я понял, что это неправильно с точки зрения настоящих зэков. Когда ты ставишь свою подпись, неважно где, ты идёшь на сотрудничество с администрацией.

Этап в СИЗО