Тюремный дневник

Тяжело вздохнув, я побрела обратно к Лизе. Захватив полотенце, выданное при приемке, я решила посетить душ. Душевые кабины располагались прямо напротив туалетных. Они были отдельными! Каждая была выложена мелкой желтой плиткой. Имелась и сплошная занавеска. Вещи складывать было некуда, потому заключенные приносили с собой пластиковые стулья, которых на каждый куб полагалось два. Я сходила за стулом и выбрала самую дальнюю кабинку в углу. Все душевое отделение было заполнено влажными клубами пара. Я зашла в кабинку, разделась и выложила вещи на приставленный к шторке стул. В кабинке имелись краны! Не просто железные кнопки, а настоящие краны, которыми можно регулировать температуру воды. Тщательно вымывшись кусочком полученного хозяйственного мыла, я вытерлась, натянула обратно униформу, подняла свой стул и уже двинулась к выходу, как вдруг из соседнего душа высунулась голова пожилой женщины с копной густых седых волос:

– Пс… – шепнула она мне.

Я повернулась и замерла.

– Русская? – тихо сказала женщина.

Я кивнула.

– А вы тоже? – по-русски спросила я, думая, что женщина, возможно, тоже говорит на моем родном языке, но она ответила на английском с каким-то неведомым мне акцентом:

– Нарцисса. Найди меня перед отбоем. 065, – и задернула занавеску, показывая, что разговор окончен.

Я, в шоке от произошедшей беседы, побрела к своей койке. Отбой был в одиннадцать, как сообщила мне Лиза. Настенные часы показывали 22:30, так что можно было отправляться в соседний ряд на назначенную мне женщиной с загадочным именем «Нарцисса» встречу.

Разумеется, я заблудилась, поэтому спросила у кого-то из женщин по пути, где мне найти «Нарциссу».

– А, мисс Новак. Это туда, – указала мне полная афроамериканка. – Ты новенькая, да? Сразу видно. Будь осторожнее с ней, детка.

Нарцисса, пожилая аккуратная старушка, сидела на нижней койке в длинной, до самых пят, серой ночной сорочке. На носу у нее были очки, а в руках толстенная книга, вся в закладках и заметках. На обложке был закреплен маленький фонарик для чтения на длинной гнущейся ножке. Одна половина текста раскрытой книги была на испанском, а вторая – на иврите. Так я догадалась, что женщина, видимо, еврейка.

– Здравствуйте, – осторожно начала я, чувствуя себя не в своей тарелке, что отвлекаю женщину от чтения, – но вы просили зайти.

Она жестом показала мне наклониться ближе.

– Я знаю, кто ты, – шепнула мисс Новак, – не волнуйся, я никому не скажу. Как он?

– Извините, я не понимаю, кто он?

– Твой любовник?

– Что, простите?

– Ну, Манафорт.

Пол Манафорт не был моим любовником, мы вообще никогда не встречались, но в каком-то смысле были очень близкими людьми, так как долгое время отбывали срок под одной крышей – в здании Александрийской тюрьмы, где он, как и я, находился под следствием и провел больше года в одиночной камере, после чего, как и я, превратился в безмолвную тень. С апреля по август 2016 года политтехнолог Манафорт работал руководителем предвыборного штаба Трампа. Он с самого начала был ключевым фигурантом расследования об «иностранном вмешательстве» в президентские выборы 2016 года. Однако ФБР не предъявляло ему обвинений, связанных с Россией, – консультанта отправили под суд за отмывание денег, дачу ложных показаний, незаконное лоббирование интересов Украины и работу в качестве незарегистрированного иностранного агента.

– Извините, но вы меня, верно, с кем-то путаете, – смутилась я.

– Нет, нет, я разбираюсь в политике, не то что эти, – кивнула она головой в сторону группы чернокожих заключенных, громко смеявшихся в кубе напротив, – животные. Завтра утром приходи ко мне в семь утра, пойдем вместе на завтрак. Я познакомлю тебя с нужными людьми. А теперь – пока-пока, – помахала она мне рукой, показывая, что на сегодня это все.

– Хорошо, мэм, – кивнула я, – буду точно в семь.

– Мисс Новак, – поправила меня она.

Когда я вернулась в свой куб и устроилась на нарах, я еще долго не могла заснуть, обдумывая только что произошедшую странную встречу, в которой мою истинную личину опять раскрыли неправильно.

Ты будешь Раша

– Первое, что ты должна зарубить себе на носу, – наставляла меня Нарцисса, когда мы шли по бетонной дорожке через двор в сторону большого двухэтажного здания из красного кирпича с вековым дубом справа от входа, – это то, что у тебя здесь нет друзей. Ты – известная личность, и это плохо. Я тебя понимаю, потому что я сама такая, – загадочно улыбнулась мисс Новак. – Ты должна придумать себе новое имя и жизненную историю, чтобы пресечь все вопросы. Нужно что-нибудь неприметное, скучное и обычное, за что тут сидит половина тюрьмы. Скажем, ты сидишь за сговор по отмыванию денег. И зовут тебя, положим, Раша. В Америке ты давно, даже школу тут окончила, но родители – иммигранты, а оттуда акцент. Поняла?

Я покорно кивнула. Идея мне понравилась. Чем меньше я привлекаю к себе внимания, тем вероятнее, что меня не отправят «для моей собственной безопасности» в изолятор.