Тюремщица оборотня

Её задумчивые взгляды не на шутку встревожили оборотня. Что-то стало в ней не так. Мина словно отдалилась. Вроде и тут она, и ластится, и шепчет о любви. Но мыслями где-то далеко и часто грустит. Он не думал, что Мина может предать или готовит ему ловушку, нет. Урс был абсолютно уверен в её правдивости и преданности, но что-то настораживало. И в очередной раз, лежа вечером на своей постели и описывая красоты Красного берега, он понял что. Все её размышления, высказанные вслух, все планы, которые они вместе строили, заканчивались на побеге. Ни разу она не упомянула, как представляет их совместную жизнь, ни разу не высказала беспокойства об отношении к себе заречных жителей. А ведь она человек, она должна бояться даже мысли о пересечении Багровой реки. Наверное, все дело именно в этом. Она боится, что её обидят. Но он этого никогда не допустит. Его маленькая человечка, будет под надежной охраной. А может, думает, что он оставит её после освобождения и сбежит сам? Этого тоже не произойдет. Он не настолько прогнил душой, чтобы бросить здесь девушку, освободившую его из многолетнего рабства. И Урсул принялся убеждать тюремщицу в безопасности предстоящего переселения.

— Мы найдем недалеко от берега деревушку гномов, и поселимся в ней. — Рисовал Урс, картину их жизни. — Там тихо и совсем не опасно для тебя. Оборотней в этой стороне давно не водится, все ушли за Великий лес.

— А гномы не будут против? — Поддержала разговор Мина. Говорить о будущем, которого никогда не будет, было тяжело, но она делала вид, что заинтересована.

— Гномы?

— Ну да. Мы ведь нарушим Разымающий договор.

— Да им вообще все равно. Это же гномы! Они же такие…

— Какие? — В Мине проснулось любопытство.

— Самозаинтересованные. — Выговорил придуманное слово и чуть язык не вывихнул.

— Не понимаю, объясни.

— Ну, если по-простому.… Вот представь, рождается гном, ест, пьет, спит, в общем растет. Не сильно успешно. — Тут оборотень хохотнул, видимо вспомнив их рост. — Потом находят себе самку. Ну, пару.

— Жену?

— Жену. Да. Строят дом. Ох, и дома у них, скажу я тебе! — Урсул закатил глаза, выражая свое презрение. — Больше похожи на норы или землянки, не то, что у нас, оборотней. Ну, да ладно. Так вот оказываются гном и гномиха в одной комнате, и понеслось… — Он как-то гаденько засмеялся, будто мальчишка, подглядывавши за собачей свадьбой.

Но Мина его намек явно не поняла и смотрела серьезно и с подозрением.

— А весной подойдешь к этому домику, стукнешь по крыше и оттуда как из спелого горохового стручка сыплются мелкие гномята. — И чтобы Мина наверняка поняла его объяснение, пояснил. — Плодятся как кролики! Ни до кого дела им нет. Вот такие дела.

Полежал еще минуту и продолжил мечтать.

— Построим себе домик среди гномьих землянок и заживем… Лес, речка. Красота! Свобода…

Урсул вытянулся на тюфяке, закинул руки за голову и от сладкого предвкушения, прикрыл глаза. Занятый своими мечтами он не увидел как по ресницам Мины стекла крупная слезинка. Она быстро вытерла глаза, чтобы оборотень не заметил, а когда Урсул повернулся, с готовностью кивнула и заулыбалась.

— У нас все получится. — Он смотрел упрямо, точно пытаясь убедить в этом сомневающуюся девушку. — У нас будет долгая и счастливая жизнь. Веришь мне?

22 глава. Побег

Восемнадцатый прут сдался под самое утро. Урсул еще никогда не распиливал решетки так долго, обычно он принимался за работу, после совместного с Миной завтрака, останавливался передохнуть в обед, а потом действовал напильникам до полуночи. Но этой ночью он не смог уснуть. И упорно подтачивал этот проклятый, восемнадцатый прут. После того как он с ним закончит, останется только два! Два железных штыря отделяющих его от свободы. И вот последнее вжик, и с тихим щелчком стержень разошелся на две половины. Напильник по инерции прорезал воздух и опустился на колени узника.

Чтобы приблизить освобождение, оборотень снова решил попробовать отогнуть решетки. Когда прутьев оставалось пять, и выпиленный сегмент держался только на нижнем ряду он даже не смог его сдвинуть, когда стало четыре, Урсулу удалось только немного раскачать толстые стержни. На трех они чуть прогибались, но прогнуть их все равно не получилось. А вот сейчас? Он ухватился за пруты с боков, поудобней уперся ногами и потянул. От неимоверных усилий мышцы по всему телу затрещали как корабельные канаты. На лбу выступила испарина, а по шее заструились ручейки пота. Секунда, пять, десять… Кажется что ничего не происходит и все усилия впустую. Но нет. По миллиметру, нехотя, решетка начала сдаваться, и целая секция пошла вниз. Когда угол отгиба был равен девяноста градусам, обессиленный оборотень разжал руки и упал на пол. Дышал он тяжело, будто только что вынырнул из воды, но лицо было довольным. Урсул выполз из-под железного квадрата и примерился к образовавшейся в стене дырке. Можно отогнуть еще. А можно и попробовать пролезть.