Тюрьма человека. Стены

ГРЕК: Мы заранее сговорились. На крайний случай. Нам казалось, что если правящего ублюдка убьет поэт… это будет… символично! Не киллер, не военный, именно человек искусства! Но я не смог. Меня словно сила нездешняя оттолкнула от оружия, едва я к нему притронулся! И я сказал Сене: «Мне Господь не даст! Не дает!»

ВОР: Какому — Сене?

ГРЕК: Ему. Я — Микулин Ерофей Денисович, а он был — Ставицкий Семен… Забыл отчество!

ВОР: Он помнил об этом? Здесь?

ГРЕК: Нет. Потому и продержался. Он внушил себе, что он — это я. Он в это — верил!

ВОР: А ты?

ГРЕК: И я. Я только сейчас, когда увидел дело, альбом… То моя бабушка была на скамье под кустом сирени…Но ему уже нельзя было ничего говорить. Он бы сломался.

ВОР: Как знать!

ГРЕК: Это мягкого человека нельзя сломать. Как его ни комкай, он разогнется, примет свои прежние формы, а жесткого возьми на излом — и все! Сеня был жесткий.

ВОР: Почему же он… Ну, не смог?

ГРЕК: Никто бы не смог. Там такая была охрана! А когда его взяли, он уже перевоплотился в меня!

ВОР: Почему ты — Грек?

ГРЕК: У меня мама была гречанка. Или бабушка. Или отец-профессор мне привил любовь к этому языку. Я учился на правоведа, но посещал лекции на филфаке. Там училась Аглая. Не знаю, почему я назвался Греком. Не помню. Но я помню, почему согласился поменяться с Сеней судьбой! Не только потому, что не мог убить!

ВОР: Да ты прям святой мученик!

ГРЕК: Сеня на меня кричал: «Уничтожить людоеда — святое дело! Убив людоеда, ты спасешь от него людей!»

ВОР: Людоеда свои замочили. Толку!

ГРЕК: Мы не знали тогда, что толку не будет. Нам было по двадцать. Даже двадцати еще не было. Мне. И… я еще почему согласился стрелять… Я хотел пропиарить свои стихи! Я думал, покушение на тирана будет им хорошей рекламой! Они не затеряются, их будут читать!

ВОР: А ты Нобелевскую схлопочешь. Посмертно!

ГРЕК: Я не думал о премии. Я хотел, чтоб стихи — остались!

ВОР: Поздравляю!

ГРЕК: Сеню взяли на улице, а меня — в доме, в комнате с репродукциями картин! Мы заранее сняли комнату, и он принес туда свой альбом. Я был с девушкой. С Аглаей. Мы с Сеней оба за ней ухаживали.

ВОР: Она тебя не признала! Стелла.

ГРЕК: То была не она. Специально, наверное, похожую подобрали…

ВОР: А она?..

ГРЕК: Не спрашивай.

ВОР: Не знаешь или не хочешь говорить?

ГРЕК: И то и другое. Что им какая-то девушка! Кровинка в общем потоке!

ВОР: Зачем ты мне это рассказал?

ГРЕК: Ты — блатной, а я — следующий.

ВОР: Не наше дело знать сроки! Так, кажется?

ГРЕК: Все мы знаем. Когда слушаем себя. Когда сбегаем из тюрьмы наших социально-политических заморочек.

ВОР: Теперь понятно, почему вас так долго здесь изучали!

ГРЕК: Нас не только изучали. Но мы — в своих стенах. А свои стены — помогают.

ВОР: Ага! Один под пули встал заместо другого!

ГРЕК: И я встану скоро. Не самый плохой вид смерти.

ВОР: И Светозар тебя не спасет!

ГРЕК: Он всех спасет. И живых и мертвых.

ВОР: Ты ни с кем его не путаешь, Грек?

ГРЕК: Он в каждом, кто борется. Может статься, ты и есть Светозар.

(Кабинет Коменданта. В креслах курят, попивая кофе, Эстрелья и Эсперанса. Напротив них — Комендант)

КОМЕНДАНТ: Плохо, девочки! За что я должен вам платить, Эстрелья и Эсперанса, если они даже на эти коды не отозвались, на ваши прозвища! Они — полулюди, достаточно было проникнуть в их подсознание, сковырнуть верхний пласт…

ЭСПЕРАНСА: То ли пласт — гранитный, то ли ваша метода не сработала.

ЭСТРЕЛЬЯ: Осечка вышла.

КОМЕНДАНТ: Может, они вас заподозрили?..

ЭСПЕРАНСА: Вполне естественно в их положении!

КОМЕНДАНТ: И в чем они вас заподозрили?

ЭСПЕРАНСА: Что мы не шлюхи с панели. У них, шеф, инстинкты, как у зверей.

ЭСТРЕЛЬЯ: Правильней сказать — интуиция.

ЭСПЕРАНСА: Шеф, не в нас проблема, а в них! В методе! Там такой побочный эффект! Вот, взгляните! Дай, Стелла!

ЭСТРЕЛЬЯ: Он стал в точности вот таким.

КОМЕНДАНТ: Кто?

ЭСТРЕЛЬЯ: Ерофей Микулин. Помолился и резко помолодел.

КОМЕНДАНТ: И как вы это объясните, Стелла? Чудодейственным свойством молитвы?

ЭСПЕРАНСА: Чудо не объясняют, Шеф, его принимают на веру.

КОМЕНДАНТ: Все чудеса имеют под собой прочную материалистическую основу!

ЭСПЕРАНСА: Ой, ли!

КОМЕНДАНТ: Без ой! Наша задача — разобраться с так называемыми чудесами с точки зрения науки! Выявить и проанализировать причины явления!

ЭСПЕРАНСА: Выявляйте, шеф. Освобождаемый Микулин помолодел и душой и телом!

ЭСТРЕЛЬЯ: Не просто помолодел, а еще и вспомнил себя.

КОМЕНТАНТ: Себя… Весь фокус в том, дорогие, что на этой фотографии изображен некто Грек в возрасте двадцати лет! Каким он к нам поступил. А вот кто он такой, этого мы до сих пор не знаем! Может, он Светозар Иванов?

ЭСТРЕЛЬЯ: Сомнительно.

КОМЕНДАНТ: Если он столько лет, несмотря на все наши усилия, на все достижения науки, дурака валяет, твердит, что он — Грек, почему не предположить…

ЭСТРЕЛЬЯ: Светозар Иванов — в эмиграции.

КОМЕНДАНТ: Кто сказал, что в эмиграции именно Светозар? Там может быть кто угодно!

ЭСПЕРАНСА: Если даже Светозар — Грек, отсюда он погоды не делает! Что он есть, что его нет!

КОМЕНДАНТ: Легкомысленное заявление, Надя! А беспечность путь к чему? К поражению!

ЭСПЕРАНСА: То есть, гонорар вы нам не заплатите?